Мальвина на закуску (СИ)

Вероника мечтала быть его женой, а он хотел её денег. И он понимал, что, если он на ней женится и убьёт её, он вряд ли получит фабрику. Он украл у неё два миллиона долларов из сейфа, и драгоценности. Но она его прихватила на этом деле, и он просто задушил её.

Как он от трупа решил избавиться, мы уже знаем.

Тимьянов прятался, как мы уже поняли, не от бандитов,

никакой неудачной операции и не было. Ему на хвост, извините за выражение, села милиция, и он исчез.

Купил дом в деревне, выкупил местный клуб, в котором подторговывал наркотиками, и там же он делал операции.

Морг, в котором, как сказал мне Ян Владимирович, купил трупы бомжей, был его собственностью.

Частные морги, похоронные услуги, это дело очень прибыльное. Вероятность обанкротится, тут равна нулю.

И он, пощипав очередную курочку на крупную сумму, открыл частный морг.

Заведение быстро раскрутилось, и нет ничего удивительного, что к ним обращались богатые личности. А то, что эти

личности криминальные авторитеты, сначала не очень привлекло внимание правоохранительных органов.

Но чуть позже на это всё же обратили внимание, милиции показалось подозрительным, что к ним слишком часто обращаются бандиты, и они вскоре выяснили, что к ним поступают трупы с бандитских разборок.

То, что они ещё и бандитов за границу переправляют, они ещё не знали. И Ян Владимирович понял, надо немедленно ложиться на дно, а то их быстро загребут.

Теперь в морг поступали только легальные трупы, а свои чёрные дела наша братва проворачивала в деревне.

Не в меру любопытная старушка, та самая, страдающая бессонницей Тимофеевна, увидела, что в клуб вносят труп.

У них тогда окно не было закрыто, и она с помощью своего морского бинокля увидела всё.

И преступники увидели, что есть свидетель.

Тимьянов ударил её, как и предположил Дима, электродубинкой, свернул шею, и скинул вниз.

Дина догадалась, что в морге происходит что-то не то, стала расследовать и докопалась.

У неё уже были доказательства, но Табардеев застал её, когда она рылась в его бумагах, и пыталась вскрыть компьютер в его кабинете. Он без лишних слов зарезал её, труп отвёз к ней домой, и выбросил в подъезде, предварительно вырвав у неё из ушей серёжки, сняв дешёвенькие драгоценности, чтобы подумали, что убийство совершил какой-то наркоман.

Как вы уже догадались, Георгий, охранник со свалки, был с

ними в одной лодке, они порой выкидывали трупы на помойку, одевая их в одежду бомжей, а потом под видом бомжей их и хоронили. Район, где находится эта свалка, закреплён за этим моргом, вообщем, они ловко придумали, но потом всё пошло прахом.

Ян Владимирович скопил денег на безбедное существование, он устал от этого, и хотел уехать. Ещё его раздражало, что приходится отдавать Тимуру львиную долю денег, которые они получали, и он от него так же решил избавиться.

Тимур быстро понял, что затеял его подельник, и постарался скрыться, теперь он тоже в тюрьме. А, что касается бомжа, то он стал невольным свидетелем того, как Табардеев и Георгий труп на помойку выкидывали. Табардеев отдал ему старинные часы в качестве временной платы, на свалке были люди, и он не мог убить его так сразу.

Он убил его позже, хотел отобрать драгоценность, но не

успел. Подошли мы с Димой, и забрали часы. Георгий попытался воспротивиться такому раскладу, но не мог же он просто забрать у нас часы. И так Ян Владимирович открыл охоту на меня.

Всё бы ничего, но мы с Димой вмешались в это дело, и Ян

Владимирович, любивший меня всю свою жизнь, решил меня убить.

Да, план был отличный, только глупый, и весьма неудачный.

Он хотел получить меня, ослеп от своей любви, а потом понял, что от меня надо избавляться.

Честно говоря, я чувствую боль.

Я так хорошо знала этого человека, столько лет проработала под его началом, и только теперь узнала, какая это сволочь.

Эпилог.

Я не хотела идти на суд, не хотела больше встречаться с

Табардеевым. Но пришлось.

Я была главным свидетелем, и Ян Владимирович всё время смотрел на меня, отчего мне было весьма неуютно.

Дима тоже в этом участвовал, ведь он пострадавшее лицо и свидетель в одном флаконе.

Когда судья дал Яну Владимировичу последнее слово, он встал

и тихо произнёс: