Малые войны

В депеше от 11-го сего месяца г-н Сазонов телеграфирует г-ну Неклюдову, что в Петрограде весьма обеспокоены чрезвычайным обострением в вопросе о разграничении между Болгарией, Грецией и Сербией, что там не желают допустить даже мысли о братоубийственной войне и что, давая одновременно категорические советы об успокоении Афинам и Белграду, они обращают и наше внимание на неисчислимые и пагубные последствия, к которым привело бы Болгарию столкновение с ее союзниками. Существует-де опасность со стороны Румынии и Турции. Россия сделала все для ограждения Болгарии от нападения сзади. Но в случае братоубийственного столкновения [389] русское общественное мнение должно будет отвернуться от Болгарии, Россия должна будет остаться безучастной зрительницей болгарского дела и ограничиться исключительно охранением русских интересов. Болгары не должны упускать из виду, что при столкновении с сербами рухнет весь договор 1912 года, на котором основываются болгарские права на разграничение Македонии. Это столкновение должно будет повредить нашим желаниям достать денег и закроет перед нами двери для займа. В заключение г-н Сазонов советует прежде всего обуздать печать и после встретиться с г-ном Пашичем. Повидайте г-на Сазонова и передайте ему нашу искреннюю признательность за постоянные заботы о судьбе Болгарии. Выскажите ему, однако, в то же время нашу глубокую скорбь по поводу того факта, что как будто нас ставят на равную ногу с нашими союзниками в отношении обострения вопроса о разделе Македонии. Мы повторяем самым категорическим образом, что мы не сделали ничего такого, чтобы обострить этот вопрос. Беспристрастная анкета докажет, что не наша печать начала полемику, а сербская и греческая. Г-ну Сазонову известно, что не мы, а г-н Пашич в своем письме от 16 февраля подымает вопрос о пересмотре нашего договора. Г-н Демидов засвидетельствует, что не мы, а г-н Венизелос, предложив и г-ну Даневу в Лондоне, и г-ну Демидову в Афинах точную линию для разграничения, теперь делает шаг назад и предлагает нам неопределенную границу, которая должна обнять все греческие земли на запад от Кавалы. Не болгарский, а сербский министр финансов торжественно заявил в парламенте, что нельзя начать демобилизации прежде, чем решится вопрос о границах. Не болгарский, а сербский начальник штаба едет в Солунь, где братаются сербские и греческие офицеры, оттуда специальным поездом едет в Битоль [390] и возвращается в Скопье через Тетово. Не мы, а другие пошли искать союзников против тех союзников, которые принесли вдвое и втрое больше жертв во имя общего дела. В конце концов, самое важное — это то, что в то время, когда мы истощаем и армию, и народ, одни, без всякой помощи задерживая своей грудью огромные турецкие войска, запертые на Чаталдже и Булаире, сербы и греки сосредоточивают свои войска не против общего врага, а против нас. Семь греческих дивизий расположились около Солуни, две сербских дивизии, вернувшись из Адрианополя, задерживаются в Пироте, чтобы быть готовыми к борьбе с Болгарией; все другие сербские войска концентрируются против нас от Куманово до Битоля. Если и после всего этого г-н Сазонов желает еще решающего доказательства, что не мы желаем обострения конфликта с союзниками, что, наоборот, мы искренне желаем мирного разрешения этого конфликта, мы готовы дать ему и это доказательство. С этой целью и с целью найти выход из теперешнего положения мы поручаем Вам предложить ему, на основании ст. 4-й секретного приложения к нашему договору, чтобы Россия сейчас же решила окончательно наш спор с Сербией. Сербская точка зрения в вопросе об этом споре изложена в вышеупомянутом письме г-на Пашича. Мы категорически отвергаем эту точку зрения, и так как, согласно этой точке зрения, г-н Пашич желает встретиться со мной, то всякая встреча излишня, так как министерский совет ни в коем случае не может больше обсуждать этого вопроса на подобном основании. Мы настаиваем на исполнении договора, и наша точка зрения, при строгом соблюдении принятых на себя обязательств, столь спасительная для балканских народов, встречает, как известно г-ну Сазонову, самое авторитетное одобрение. Однако между нами и сербами существует явный [391] спор. Этот спор предусмотрен ст. 4-й, и поэтому мы убедительно просим и настаиваем перед русским правительством, чтобы оно взяло на себя труд и разрешило этот спор, потребовав у нас и у сербов все доводы, необходимые для его разрешения. Я должен прибавить, что при передаче письма г-на Пашича г-н Спалайкович в ответ на мое заявление, что мы не принимаем пересмотра договора, заявил мне, что не остается ничего другого, как обратиться к предусмотренному арбитражу. Скорое известие о том, что Россия берется сейчас же разрешить спор, внесет то окончательное успокоение в настроение умов и у нас, и в Сербии, которого так сильно желает г-н Сазонов. Что же касается нашего спора с Грецией, то мы занимаемся им теперь и будем Вам телеграфировать дополнительно, что сообщить г-ну Сазонову, чтобы достигнуть и с ней желаемого успокоения.