Малыш 21 века

Малыш в ту пору еще не был всеяден, но не был он снобски избирателен. Иначе говоря, он мог надкусить или проглотить ложечку чего-то для него нового, и если вкус не смущал или не шокировал его, то доесть все на тарелке до конца. Тем временем его папа уходил в другой конец стола, где поднимались тосты. Оказывалось, что был такой праздник – обычай – провожать сотрудника в отпуск. Праздник по-простому назывался отвальной.

Размышляя о былом сейчас, можно правильно заключить, что настоящие отвальные случались, когда люди мигрировали из одного места в другое, преследуя различные официальные цели типа освоение целинных и залежных земель или строительство БАМа.

За отвальную в отпуск, как годами позже узнал Малыш, платил профком предприятия, подтверждая расходы придуманными актами о статьях расходов.

Но проводы в отпуск с вокзала имели и свои негативные стороны – нужно было все успеть съесть и выпить до отхода поезда к точке предстоящего отдыха. Иногда времени на это не хватало, и провожаемый под кайфом выбегал на перрон, когда последний вагон состава весело мигал перед его носом габаритными огоньками.

К концу банкета папа Малыша подходил к нему неровной походкой и интересовался не нужно ли ему в туалет, потому им уже пора ехать домой.

Потом они садились в трамвай номер 25, и Малыш был назначен ответственным лицом за выход из трамвая на правильной остановке в случае, если папа заснет.

И Малыш вырос таким – гулякой, похожим на своего отца. Но семейная жизнь со Сверхкондиционной перековала его на 180 градусов. Поняв, что на зарплату молодого специалиста прожить достойной жизнью невозможно, Малыш нашел для себя нишу в полу теневой экономике. Они зажили безбедно: купили жилье, давали ежемесячные фуршеты, ездили отдыхать на юга и снимали дачи на заливе. Пересечений с властью у них, как таковых, не было, но вот однажды Сверхкондиционную вызвали в школу, во второй класс которой ходил их с Малышом сын, и сказали, что так дальше продолжаться не может: сын Малыша улыбался в классе на всех уроках все 6 дней в неделю, если не болел. При этом он успевал академически и по внеклассному чтению. Это и послужило толчком к большим переменам.

Эти думы посетили Малыша, когда он выруливал на скоростную дорогу в сторону Нью Джерзи. Самоговорящий телефон не перебивал его мыслей о том, что было и что он скажет Райке через 2 часа дороги.

Еще сегодня утром Малыш не подозревал, что день будет развиваться в таком направлении. Он подумал, что сейчас самое время заняться анализом и собрать звенья в цепочку, с чего все это началось, почему этого не произошло раньше, ведь он прекрасно знал, как можно найти Райку, и то, что он не хотел видеть ее немолодой, было пустой отговоркой для самого себя. Была тут и самозащита: что Райка, если бы хотела, сама могла найти его. А если не нашла, значит и не искала. А если не искала, значит и не хотела. Эта часть уравнения их отношений была у Малыша в голове долгие годы преравнена к его части, далеко не такой артикулярной.

В это время дня дорога не была особенно занята транспортом, и через четверть часа Малыш выруливал на мост, ведущий на другой берег Гудзона.

Итак, про Райку, как таковую, он не думал сегодня утром. Мысль о ней пришла к нему вместе с копией документа многолетней давности о его депортации.

Вдруг все собралось в единую цепочку: они с Прелестью не доплатили Андрею с Лонг Айланда за его открытие, которое подкинуло Прелесть на недоступную иначе ступень профессиональной лестницы. Малыш осознал это относительно недавно, когда Прелести предложили новую позицию и еще больше денег. Подсознательно он чувствовал себя должником Андрея. Размышления о нем, профессиональном химике-фармакологе, перекинулись на другого химика, Грега Полуэкта, которого уже давно нет на этом свете, а именно у Райки осталась одна из его личных тетрадей с записями. Перед смертью Грег стоял на пороге грандиозного открытия. Если правильно говорить, то он стоял за порогом открытия. Там же за порогом он от него и умер. Тетрадь нужна была Малышу именно для того, чтобы испытать судьбу еще раз: Грэг во время их последней встречи сам предложил Малышу партнерство в разработке открытия, и это давало Малышу моральное право считать себя наследником Грега, как бы смехотворно это не звучало. Он должен использовать все существующие возможности, чтобы открыть секрет Грега, если не самостоятельно, то с помощью Андрея. Таким образом, он позвонил Райке в надежде завладеть тетрадью Грега, а патина романтизма появилась, когда он услышал ее голос и мгновенно позабыл перво цель своего звонка.

За окном уже замелькало Нью Джерзи. Телефон сообщил ему, что нужный выход со скоростной дороги будет через 2 мили.

Малыш так и не решил, как ему вести себя. Сердце его билось нормальным ритмом. Чем ближе подъезжал он к Райкиному дому, тем прозаичнеее становились его мысли, а романтизм отступал на второй, задний план.