Малыш

– Я ничего не предпочитаю… Я нахожу очень достойным ваше желание зарабатывать трудом свой хлеб и не быть обязанной щедрости господина «От восьми до десяти»… Я вам только повторяю, что не чувствую в себе ни малейшего призвания к сцене, и актером не буду.

…Эти слова ее взорвали.

– А! Ты не хочешь быть актером?.. Чем же ты будешь в таком случае?.. Не считаешь ли ты себя поэтом?.. Что?.. Он считает себя поэтом!.. Но ведь у тебя нет ни малейшего дарования, жалкий безумец!.. Скажите на милость, – он напечатал скверную книжонку, которую никто не желает читать, – и уже вообразил себя поэтом!.. Но, несчастный, ведь твоя книга идиотична, – это все говорят… Вот уже два месяца, как она поступила в продажу, а продан всего только один экземпляр, и этот единственный – мой… Поэт?.. Ты?! Полно, полно!.. Только твой брат может говорить такие глупости… Вот еще другая наивная душа, это брат! И хорошенькие письма он пишет тебе!.. Можно умереть со смеха, читая его рассуждения о статье Гюстава Планша… Он убивает себя работой для того, чтобы тебя содержать, а ты в это время, ты… ты… Что ты в сущности делаешь?.. Отдаешь ли ты себе в этом отчет?.. Удовлетворяешься тем, что у тебя типичное лицо, одеваешься турком – и думаешь, что в этом все!.. Но я должна тебя предупредить, что с некоторых пор характерность твоей головы постепенно исчезает… Ты становишься безобразным, да-да, ты очень безобразен. Посмотри на себя… Я уверена, что если бы ты вернулся к донзелле Пьероте, она отвернулась бы теперь от тебя… А между тем вы созданы друг для друга… Вы оба рождены для того, чтобы торговать посудой в Сомонском пассаже. Это подходит тебе несравненно больше, чем быть актером.

…Она брызгала слюной, она задыхалась. Ты, вероятно, никогда не видел такого припадка исступления. Я молча смотрел на нее… Когда она кончила, я подошел к ней – я дрожал всем телом – и проговорил совершенно спокойно:

– Я не хочу быть актером.

…С этими словами я подошел к двери и, открыв ее, жестом пригласил ее выйти…

– Вы хотите, чтобы я ушла? – спросила она насмешливо, явно издеваясь надо мной… – Ну, нет!.. Мне еще многое нужно сказать вам…

…Тут я не выдержал. Кровь бросилась мне в лицо, и, схватив каминные щипцы, я кинулся к ней… Она мгновенно исчезла… Дорогой мой, в эту минуту я понял испанца Пачеко…