Малыш для биг-босса

Эйфория, страсть, адово желание разорвать сучку и залюбить до смерти. Вонзаюсь в это сладкое тело и слышу стоны, всхлипы, выгибается и жаждет, подается, откидывая голову и оголяя шею, в которую я вонзаюсь алчным поцелуем, ставлю клеймо, кусаю, а она стонет и шепчет:

– Еще…

Надя… Ее тело, аромат кожи. Чистый дурман и кайф. Эйфория, которая накрывает с головой и простреливает в позвоночнике. Мой яд. Моя одержимая страсть.

Никто никогда не давал таких ощущений. Резкий выпад и моя заноза в сердце кричит и сокращается, тело выгибает, и я ловлю отголоски ее кайфа, сам отправляюсь следом.

Насытиться не могу, разворачиваю к себе спиной и наваливаюсь сверху. Не думаю. Тормоза снесены. Мозг вырублен. В висках только одна мысль.

Обладать. Взять Наказать.

Но наказание у предательницы слишком сладкое, остервенелое. Царапает капот своими ноготками, стонет, не сдерживается, а слышу ее тихие стоны.

– Баграт… Баграт…Баграт…

На каждый мой толчок и кульминация, когда начинают ноги дергаться и девчонка теряет контроль, уплывает в небытие, а я следую за ней, падаю сверху и зарываюсь носом в изгиб шеи, вдыхаю ее запах.

Кайф. Чистый. Стопроцентный. Невыносимый. Моя болезнь. Моя одержимость.

Рука тянется к этой тонкой хрупкой шее, но в противовес желаниям не сжимает, а наоборот пальцы ласкают, чувствуют венку и успокаивающийся пульс.

– Надя… Надежда моя… Что же ты натворила…

Выдыхаю едва слышно. Не отпущу. Буду на цепи держать. Не смогу просто опять потерять.

Три года. Три долбанных года я не жил.

А перед глазами квартира в которой должны была ждать меня моя любовь, щелчок ключей, поворот и странное чувство пустоты.

Абсолютной. Беспросветной.

– Надя? Малышка?

Крик в эту самую пустоту и ничего. Нет ее. Непонимание. Беспокойство. Смутное. Темное. Пульсирующее в грудной клетке. Звоню на мобильник и слышу звук в гостиной, иду, как на привези, чтобы увидеть гаджет на столе, а рядом бумажку, письмо…

Которое уничтожило все. Письмо, которое показало мне, что впервые Баграт Умаров доверился и потерпел настоящее фиаско.

Не веря до конца в происходящее, пошел в свой кабинет…

Открыл сейф…

Так много раз открывал ее при ней, и код она знала…

Не верю в предательство до конца. Все кажется, что ложь… ошибка… все что угодно…

Но внутри железной коробки пустота…

А уже через минуту ОМОН влетает в квартиру и ставит меня лицом в пол…

Выкручивая руки до хруста костей, до разрыва сухожилий.

А я не чувствую ничего. Тела словно нет.

Только едкая боль в душе и желчь на языке от понимания, что предала…

Глава 22

Надежда

Оказаться в руках Баграта спустя три года подобно пытке. Три года я бежала от него как от огня, прошла все лишения, решилась на авантюру с фиктивным мужем, чтобы только спасти свое дитя…

Я испила горькую чашу боли и обиды до дна, боясь за самого близкого человека, который появился в моей жизни спустя девять месяцев…

Игнат стал всем. Миром. Жизнью. Надеждой… и Болью. Напоминанием…

Точная копия своего отца. Чем больше мой отец походил на Умара, тем сильнее в моей груди расцветал страх, что однажды…

Однажды этот жестокий человек придет за моим малышом, отнимет, показав, что у меня на ребенка нет никаких прав.

Я ведь не знаю, что подписывала, но и не стоит быть пророком, чтобы понять, что такие богатые люди умеют заключать договора, которые защитят их права…

Права на моего ребенка…

На Брошку, которую я носила на груди и не спала ночами, вместе радовалась первым шагам и плакала при болячках на сбитых коленках…

И сейчас…

Сейчас все мои старания, все лишения, который вынуждена была выносить, чтобы сохранить свою тайну, оказались напрасны.

Умар пришел. Безжалостный. Невыносимый. Вспарывающий все раны и ударяющий в грудь со всего маха.

Любовь – больезнь, боль…

И слезы у меня в глазах…

Его слава бьют по вискам, отпечатываются в душе, как на повторе:

Сын – мой, Надежда!

Он останется у меня.

Я. Могу. Абсолютно. Все. Наденька. Стоит только захотеть…

Хочешь быть с сыном, маленькая?

Хочешь?!

Тогда… Наденька… ты станешь моей… будешь греть мою постель… как если бы ты не предала меня…

Слезы текут ручьями из глаз. Но разум цепляется за одно единственное слово.

Предала…

Неужели он мой побег считает предательством?!

Абсурд какой-то…

Умар впивается в меня злым взглядом, а я не решаюсь сказать, что – либо, меня буквально разрывает от боли, от обиды, от того, что он решил сделать из меня игрушку для утех, зная, что я пойду на все, чтобы быть рядом с Игнатом…

Слезы набухают в глазах, но я не решаюсь вымолвить хоть слово. Баграт отпускает меня на мгновение. Делает шаг назад и смотрит мне в глаза. С вызовом. С яростью. С похотью. Которая достигает своего апогея, когда приказывает тихим, рваным голосом:

– Раздевайся.