Малыш для Томы

– Через полгода точно поставлю. Считайте, вы уже в номере! – торжественно провозгласил главред. Но сам, если честно, слабо в это верил. Шесть месяцев – долгий срок. Опять может выплыть какой-то юбилей. Или кто-то скончается. Неторопкин, похоже, тоже всё отлично понимал. Плечи его поникли, он изо всех сил старался скрыть разочарование. Скомкано попрощался, взял, не спрашивая разрешения, свою рукопись с редакторского стола и двинулся к двери.

– Михаил, – тихо позвал Олег Васильевич, – скажите, а кто вы по профессии?

– Инженер. Вы мне сейчас посоветуете заниматься непосредственными обязанностями? – неожиданно ершисто отозвался Неторопкин. – Не лезть в литературу?

– Вовсе нет, – устало возразил главред, – вам обязательно нужно в неё лезть. Это ваше место. Только «Лира» и литература – это разные вещи. Много вы написали?

– Три повести и десятка два рассказов. Ещё есть пьеса, – слегка растерявшись, ответил Неторопкин.

– Если они так же хороши, как «Птичья стая», вы обязательно пробьётесь. Я вам точно говорю.

– Спасибо, – смущённо пробормотал Неторопкин.

Спустя пять минут он летел по коридору, окрылённый, сжимая в руке бумажку с телефонным номером. У Дубова имелись какие-никакие связи в столице. А главред стоял у окна и задумчиво смотрел на тёмную улицу. Видел, как открылась дверь, и Неторопкин, споткнувшись, выбежал из флигеля и чуть не вприпрыжку помчался к воротам школы, смешно вскидывая ноги. Пусть хоть его мечта сбудется.

Зазвонил телефон. Олег Васильевич машинально снял трубку. На проводе была Дарина Барская. Интересовалась, можно ли в этот раз взять побольше бесплатных авторских экземпляров журнала. У неё же все-таки юбилей!

Тёщины серьги

Тёщу свою, Тамару Максимовну, Валерик боялся до дрожи. Примерно такой же священный трепет он в детстве испытывал к учительнице начальных классов. Когда Лилия Хафизовна в неизменном бордовом костюме прохаживалась по классу и подходила к его парте, звонко пощёлкивая суставами пальцев, волосы на затылке поднимались дыбом, как у кота Барсика при виде дворового пса. Если Лилия Хафизовна вызывала Валерика к доске, он не мог заставить себя вымолвить ни слова, а губы сами собой начинали кривиться в глупой улыбке.

– Вы бы его к доктору сводили. Может, он у вас больной? Что ни спрошу – стоит и лыбится, как дурачок, – сказала как-то Лилия Хафизовна маме.

– Что вы! Он вообще-то развитый мальчик… Книжки любит… И математику сам делает, мы с отцом не помогаем… – робко ответила мама и улыбнулась точно такой же улыбкой, как её семилетний сын.

Шестидесятилетие Тамары Максимовны отмечали с размахом, в модном ресторане. На столах теснились салаты и закуски – солонку поставить некуда. Огромный юбилейный торт заказывали в самой дорогой кулинарии города под названием «Лакомый кусочек».

Но Валерика кулинарное изобилие не радовало. Есть не хотелось. Он выпил уже пять рюмок, но в голове так и не начало спасительно шуметь. Мысли оставались ясными, и привычный страх, достигший сегодня критической отметки, никуда не исчезал. Особенно жутко становилось, когда тёща принималась ему улыбаться.

За восемь лет, что он был женат на Анюте, такого её расположения к себе Валерик не помнил: Тамара Максимовна никогда не одобряла выбор дочери. Зять приехал в город из глубинки, своего жилья не имел и явился с чемоданом и подушкой под мышкой жить к жене. Работал на заводе, три года назад стал мастером и это, скорее всего, был его потолок. Внешностью тоже не удался: невысокий, почти одного роста с женой, гораздо ниже внушительной тещи и какой-то, как она выражалась, «мальчикообразный». Уже тридцать с гаком, а всё Валерик.

Анюта родила дочку Леночку, шуструю и хулиганистую девчонку, в характере которой бабушка с умилением находила собственные бойцовские качества. Но и за любимую внучку благодарности к зятю не испытывала, подчеркивая при случае, что та ничего не взяла от чахлой папашиной породы.

К юбилею Тамара Максимовна готовилась почти год. «Молодые» в обсуждении не участвовали: она сроду не нуждалась в советчиках. Лишь время от времени Анюта и Валерик узнавали об изменениях в планах: «Галину решила не приглашать – видеть не хочу эту стерву» или «Сметанник заказывать не будем – лучше с яблоками».

Им оставалось только определиться с подарком.

– Может, электромясорубку? – предлагал Валерик.

– Ты что – совсем уже? Мясорубку! – возмущённо округляла небольшие глазки Анюта.

Сервиз тоже отпадал – банально. Часы не годились – уже дарили. О деньгах и речи не шло – должна остаться память. Картина – сразу нет: Сергеевы наверняка припрут очередной пейзаж. Идей больше не было, а время шло – юбилей неотвратимо приближался. Выход подсказал сама Тамара Максимовна.

– Инессе Павловне на день рождения зять, – тёща метнула выразительный взгляд в сторону Валерика, – подарил браслет. Золотой, с висюльками сбоку. Красотища – слов нет! У неё, конечно, зять-то будь здоров! Замдиректора. Не пешка какая-нибудь заводская. Квартиру купил, улучшенку. Это же у нас мода такая – у тёщи жить.