Малыш и Те-которые...

— Я не понимаю! — воскликнул Снейп, поглядев на них. — Что за дар?

— Дары смерти, — сказал Трэверс. — Три дара: Мантия-невидимка, Старшая палочка и... — он запнулся и медленно проговорил: — Воскрешающий камень.

— Это он был в кольце, значит? — спросил Блэк, тяжело дыша.

— Вероятно, — Трэверс запустил пальцы в свою белую шевелюру.

— Что это значит? — нервно спросил Снейп. — Я не понимаю!

Гарри не отвечал — он по-прежнему напряжённо вглядывался в никуда. Через несколько минут он зябко передёрнул плечами и сказал:

— Всё. Медальон очищен. Он освободил ещё одну часть души.

Снейп тоже умолк, вероятно, отложив свои расспросы и просто продолжая держать Гарри за руки. Блэк по-прежнему сжимал его плечи, и обоим казалось, что Гарри словно бы куда-то ускользает, несмотря на то, что он спокойно сидел на месте.

В третий раз Гарри болезненно застонал и вдруг выгнулся дугой, а потом отчаянно вскрикнул: — Ойген! — и потерянно посмотрел на Трэверса.

— Я его потерял... он же не выберется один. Мне надо туда, к нему!

— Даже не думай! — Трэверс схватил его за руку и вцепился в предплечье Гарри с такой силой, что его ногти побелели. — Выберется, — сказал он разом и испуганно, и уверенно. — Никуда ты не пойдёшь. Нельзя! — воскликнул он. — И ты пообещал ему, что не пойдёшь.

— Не пойдёшь, — с тяжёлой уверенностью подтвердил Блэк. — Я не пущу. Вернётся он, никуда не денется.

— Позовём его, — сказал Снейп. — Он же нас услышал в прошлый раз.

— Я зову, но он не слышит! — Гарри умоляюще смотрел на своих спутников. — А Дверь вот-вот закроется! Я же не насовсем туда пойду, а только, чтобы позвать Ойгена!

— Никуда ты не пойдёшь — не думай даже, — отрезал Блэк, и Трэверс согласился:

— Не пойдёшь. Я тебя менять на Мальсибера не буду. Малыш, тебе нельзя туда! — сказал он хоть и расстроенно, но безапелляционно.

— Мы все позовём его, — повторил Снейп. — Как в прошлый раз. Возвращайся! — проговорил он настойчиво. — Ойген, мы все ждём тебя!

— Ойген! — снова позвал Гарри. — Да где же ты! Иди сюда, мы тебя ждём! Иди на мой голос, слышишь? И на голос Северуса!

По берегу пронёсся порыв ледяного ветра, абсолютного чуждого этому тропическому раю, и Гарри вдруг изо всех сил рванулся вперед.

— Стой! — отчаянно вцепился в него Сириус. — Не смей!

— Я не могу так! — Гарри вырывался изо всех сил. — Пусти!

— Держи его, Блэк, — вздохнул Трэверс, отпуская руку мальчика, шагнул вперёд — на место, с которого уходил Мальсибер, и растворился в сверкнувшей серебристой вспышке.

— Мордред, — выругался крепко держащий вырывающегося крестника Блэк.

* * *

Мальсибер некоторое время стоял, оглядываясь и ища свои следы или огонёк. Где-то всё это должно быть — нужно просто их найти. Нужно сконцентрироваться и сосредоточиться... и представить Гарри, да. Или хоть кого-нибудь — оттуда.

Перед глазами тут же возник Волдеморт — таким, каким он его помнил ещё до Азкабана. Ойген хмыкнул — а забавно будет, если он отсюда выберется благодаря ему. От улыбки — даже вот такой, кривой и отнюдь не радостной — сразу стало легче, даже боль ослабла. Он погладил змей, и они приникли к нему, словно бы пытаясь поддержать.

— Надо выбираться, — сказал им Мальсибер. — Вы ведь должны знать, куда. Покажите мне дорогу!

Змеи зашипели, и он, без сомнения, отчётливо услышал этот звук именно как звук, а не просто ощутил вибрацию.

— Куда нам идти? — повторил он свой вопрос, гладя их.

Кадуцей вдруг вздрогнул в его руке — крылья на его навершии затрепетали и отчётливо потянули куда-то вправо. Ойген подчинился и пошёл — медленно и осторожно, боясь спутать направление и продолжая постоянно оглядываться по сторонам. Где же огонёк?

— Гарри! — позвал он. — Северус!

Но ответа не было.

И вдруг слева полыхнуло серебром, и в это безжизненное место ворвался тёплый ветер, пахнущий солнцем, морем и цветами. Мальсибер среагировал мгновенно и кинулся туда — и буквально налетел на с любопытством оглядывающегося Трэверса.

— Назад! — крикнул он, толкая его в грудь — туда, в стремительно гаснущее серебро за его спиной.

* * *

Они оба выпали на берег острова — и Гарри облегчённо выдохнул.

— Кретин! — рявкнул Блэк, и вдруг, отпустив крестника, превратился в пса и тяпнул Трэверса за ногу.

— Теперь мне ещё Зелье от бешенства варить, — скептически заметил Снейп, — хотя я Блэка даже понимаю.

— Лучше укрепляющего дай, — попросил Гарри, — для Ойгена.

— Потом, — Мальсибер встал на четвереньки, потом неуклюже попытался подняться на ноги, но шлёпнулся назад и, оставшись сидеть, тряхнул Трэверса и спросил: — Как? Как ты это сделал?!

— Любопытный — значит, всё в порядке, — очень довольно констатировал Снейп. — И мне тоже интересно, как, — добавил он, буравя Трэверса пристальным взглядом.

— Захотел, — пожал тот плечами, — да и интересно было. Хотя видел я места и поинтереснее. Вот где крокодил солнце проглатывал, например.

— Какой крокодил? — рассмеялся Мальсибер. — Какое солнце? Ты... ты хоть понимаешь, что ты сделал? — спросил он, смеясь и крепко его обнимая.