Малыш, который живет под крышей (СИ)

— Обойдемся, — кивнул Макс. Приложился к бутылке. Вино снова обрело вкус. А жизнь — смысл.

А потом его руки легли на ее талию, а ее, не выпуская бутылку — на его плечи. И они медленно поплыли на волнах тягучей мелодии и хриплого вокала.

— Знаешь… — Кира говорит ему прямо на ухо, прижимаясь к щеке щекой. Так, как Максу нравится. Так, как ему сейчас больше всего хочется. — Мне кажется, я влюбилась в тебя с первого взгляда. Вот прямо там, на заправке.

— Кирюш… — неожиданно перебил он ее. — А можно, я в процессе признания в любви буду тебя лапать? — его ладони скользнули с талии вниз, под возмутительно короткий подол. Пальцы сжались. — Ты же не думала, что я смогу удержаться, когда надевала это?

— Лапай на здоровье, — Макс почувствовал щекой ее улыбку. — Только с мысли меня не сбивай. И вообще, что это за признание в любви, если тебя при этом за задницу не лапают? Как-то не по-настоящему.

— Теперь все по-настоящему, — его ладони заскользили по аккуратным округлостям. — Продолжай.

— Продолжаю. Ты был такой… Знаешь, вроде бы должен был казаться по идее жалким и отчаявшимся, а выглядел все равно так, будто способен решить любые проблемы. Да так оно и есть, на самом деле.

— Почему ты уехала? Я расстроился.

— Правда?

— Правда, — серьезно кивнул Макс. — Вспоминал тебя потом несколько раз. Не мог забыть.

— Я… Я испугалась, наверное, — Кира еще раз приложилась к бутылке, угостила Макса. — Мне показалось, что ты… Что из-за тебя моя жизнь может измениться. Так оно и вышло. И я тоже тебя вспоминала. Тебя, твои зеленые глаза и пять твоих веснушек.

Он рассмеялся, прижимая ее к себе плотнее.

— Прямо вот так сразу посчитала?

— Угу. Потом, ближе к лету, их стало больше. Я вот подумала… — задумчиво. — Что мы встретились благодаря твоей… Яночке. Если бы она тебя не оставила на трассе — мы бы не встретились.

— Не факт, — не согласился Макс. — Мы бы все равно встретились. В «Суоменлахти». Здесь. Это никак не связано.

— Мне кажется, — Кира говорила тихо. — Что если бы не было той встречи на Московской трассе — мы бы… прошли мимо друг друга. Вот ужас, представляешь?

— Ужас, точно. Давай позвоним Яночке и поблагодарим ее. За наше знакомство.

За это предложение Макс получил укус в шею, рассмеялся и сделал резкий поворот в их медленном танце, так, что у Киры закружилась голова — от выпитого вина. От его близости. От счастья.

— Знаешь, Кир, кстати, о знакомстве. Мне мать рассказывала, как они с отцом познакомились. Она его шоколадкой угостила. Говорила, что он стоял такой несчастный, уставший. Ей его жалко стало, ну она подошла и угостила. А отец потом утверждал, что она его этой шоколадкой приворожила. Вроде бы, есть такое поверье — что девушка может с помощью еды приворожить понравившегося парня.

— Это ты к чему?

— Ты меня тоже приворожила! — уверенно сказал Макс. — Бутербродами.

— Их моя тетя делала!

— Ничего не знаю! Ты меня ими кормила — значит, ты и приворожила.

— Приворожила — так приворожила, — неожиданно покладисто согласилась Кира. — И не жалею. Как можно было пройти мимо такого идеального мужчины?

— Идеального? — фыркнул Макс. Снова провел ладонями вверх-вниз. — Вот это — идеальное.

— Ты — замечательный, — она не поддалась на отвлекающий маневр. — Ты просто самый лучший.

— Ммм? — Макс увлеченно наглаживал упругие полушария.

— Ты очень умный. Я и сама это вижу, и от многих слышала — даже от Влада — что ты очень хороший специалист и талантливый архитектор.

— Возможно… — Макс принялся медленно гладить языком изящную ушную раковину.

— Не отвлекай меня!

— А ты не отвлекайся… — он переключился на мочку.

— Ну… в общем… А еще ты… какое бы слово подобрать… порядочный. Я точно знаю, что ты не способен на подлые и низкие поступки. Теперь знаю совершенно точно.

Макс не отвечал. Он был занят делом — и весьма увлеченно.

— А еще… — говорить становилось все труднее. — А еще ты очень привлекательный. И, наверное, сам знаешь об этом. У тебя глаза удивительно яркие. И пять веснушек на носу. И губы красивые, и скулы. А тело… плечи… руки… — она погладила по рукаву рубашки, едва не обронив бутылку. — У тебя роскошное тело, сладкий…

— Все, хватит! — Макс отобрал у Киры бутылку и в один глоток допил остатки вина. Пустая бутылка мягко упала на ковровое покрытие. — У сладкого сейчас что-то слипнется от комплиментов. Пойдем в постель, Кирюш.

— Нет, погоди! Я же главное не сказала.

— А что у нас главное? — замер он. От предвкушения.

Кира прижалась к нему всем телом. И зашептала на ухо.

— У тебя офигенный член, — ее рука как-то втиснулась между их телами и погладила его прямо через ткань брюк. — Он замечательный. Я от него кончаю.

Сразу ответить Макс не смог по нескольким причинам. А потом, когда дыхание все же вернулось…

— А я думал, главное — то, что ты меня любишь…

— Это само собой, — медленные движения ее руки не прекращались. — Но по сравнению с твоим членом…

— КИРА!

Она обхватила его обеими руками за шею, крепко поцеловала в губы.

— Я. Тебя. Люблю.

— Наконец-то! И я тебя люблю. Все, пошли в постель!

* * *

— Эта штука снимается через верх или через низ?

— Ты невероятно романтичен.