Малыш от бизнесмена. Любимых в награду дают небеса (СИ)

Моя девочка зевает, и я крепче прижимаю ее к себе. Пальцы, словно заговоренные тянуться к волосам, поглубже зарываясь в шелковистые серебряные пряди. Они такие гладкие, прохладные. Не совладав с диким желанием, что жжется внутри, слегка наклоняюсь, жадно вдыхая аромат белокурых прядей.

Глупо себя обманывать: я хочу ее. Нет, не просто хочу, а жажду любить.

Любить так, как мои родители другу друга любили.

После смерти моей матери, отец буквально тут же следом за ней спичкой сгорел. Не мог без нее, да и смысла не видел. Уверен, такое только раз в жизни бывает. Вот и я нашел свою половинку. Пусть и романтики мало в нашей первой встрече, но и судьбоносности ей не занимать.

Повернув направо, водитель подъезжает к третьему подъезду и мне ничего не остается, как прошептать:

— Аленушка, — почти касаюсь губами гладкого шелка сладко пахнущих волос, — может, тебя на руках понести?

Алена шевелится. Мягкая ладошка через ткань футболки касается моего живота, чуть выше верхней пуговицы джинс. Поспешно меняю положение так, чтобы уменьшить давление проклятой ширинки, которая со скоростью звука принимается натягивать грубый материал брюк, красноречиво оттопыриваясь.

— Мм-м? — сонно бормочет она, как ласковая кошечка, впиваясь ноготками в мышцы моей руки.

Чертыхаюсь про себя, ощущая, как от этого невинного звука пах буквально огнем обдает. — Давай, я тебя на руках понесу? - предлагаю, а сам, как маньяк трясусь. Дай только до квартиры дойти! Зацелую, заласкаю - все самые потаенные местечки языком исследую. Пусть на пощаду даже не надеется.

Голодный я.

Жадный до нее.

Ни один миллиметр алебастровой гладкой кожи не пропущу…

Ресницы моей красавицы трепещут, будто девушка со сна не понимает, чего именно я хочу от нее. Голубые озера недоверчиво моргают, и мягкий румянец медленно разбавляет белую кожу лица.

— Нет, — отказывается Алена, но не шевелится, позволяет прикасаться к своим бархатным ручкам.

Нежно глажу серединку ее ладони, одновременно с этим, большим пальцем ласково вожу по тонкой коже кисти, рассматривая через нее просвечивающие реки голубых вен.

— Если хочешь, я попрошу водителя сделать круг.

Приоткрывает манящие губки, и мое сердце, дернувшись, со всей силы, на какую только способно, лупит будто кувалда в гонг.

– Домой хочу, - выдыхает так мило, с отголосками капризных нот. Усмехаюсь непроизвольно. Мне нравится. Теплая, разомлевшая…

*Динь -динь — фея, из сказки Дж. Барри «Питер Пэн». Динь-Динь является одной из самых известных сказочных фей.

Глава 45

Глава 45

Дима

Алена что-то оживленно рассказывает, вынимая одну за другой обновки из шуршащих бумажных пакетов. И хотя я стою рядом с ней посреди гостиной, мысленно нахожусь очень далеко. Все мое внимание сосредоточено на тонких, как паутина, шрамах на гладком, как шелк, правом плече девушки. Это каким же надо быть полным дерьмом, чтобы причинить боль такому беззащитному созданию? Чертов пропойца!

Звонкий голосок врывается в мое сознание, заставляя мысленно встряхнуться:

– А еще розовое платье. Сейчас покажу!

Моя красавица, не скрывая возбуждения, заглядывает в пакет, но только вот в следующее мгновение, вместо радости у нее будто вся кровь от лица отливает. Алена вынимает из бумажного пакета дрожащей рукой серо-черный полушубок. Тонкие пальчики не могут сдержать мелкую дрожь, когда она поднимает на меня глаза, уже затуманены прозрачной дымкой слез.

– Эта шуба… – Алена делает судорожный вдох.

Дерьмо! Проклятье! Сжимаю с силой челюсть. Боюсь ругнуться вслух. На языке вертятся только бранные слова, когда понимаю, из какого меха сделана вещица. Эти черно серые полосы ни с чем не перепутать.

Гадство!

По гладкой белоснежной коже щеки Алены уже неумолимо ползет крупная слеза, разрывая мою выдержку в клочья. Дурные ощущения простреливают в левом ребре. Сравнить могу их лишь с тем, как будто одним, выверенным профессионально поставленным ударом кортик по самую рукоятку в грудь вогнали. Да еще потом покрутили против часовой стрелки для надежности.

- Она… - всхлипывает Алена невыносимо жалобно. Нежный округлый подбородок дрожит. - Она из меха таких… - насос для крови, который до встречи с Аленой я считал лишь механической частью моего тела, что другие люди называют сердцем, сжимается от понимания и сочувствия, - как Егорка.

Мне невыносимо видеть, как в совсем недавно счастливых выразительных глазах разливается безобразно-грязное болото бездонной печали.

Шубка из меха енота падает на пол, и она по-детски прячет личико в ладонях, резко садясь на диван. Худенькие плечики сотрясаются. Судя по тому, что Алена почти задыхается, внезапная истерика набирает обороты.