Малыш от мажора

В домах живут преимущественно ребята и девушки от шестнадцати до двадцати двух лет. Естественно в присутствии взрослых.

И вот Никите лично, также, как и мне, там совершенно, просто абсолютно нечего делать.

— Кстати, у тебя новая машина, — замечаю я, — а что случилось со старой?

Не знаю, зачем я это спрашиваю. Но молчание действует мне на нервы.

— Продал. Тебе жаль?

Вот еще.

— Нет, конечно, с чего мне жалеть?

— Ну…тебе она нравилась. Особенно заднее сиденье.

Если он снова намекает…Вот черт! Если так пойдет и дальше, краска никогда не слезет с моего лица.

— Просто нас многое связывает, Сонь. Не так-то просто все это перечеркнуть навсегда.

Угадывает мое настроение Никита.

Кошусь на него, но он по-прежнему смотрит на дорогу.

Я бы сказала ему, что он сам все перечеркнул, своим поступком. Но есть ли смысл в сотый раз толочь воду в ступе? Он итак все знает.

Поэтому я просто молчу. Для верности сжимаю губы плотнее.

Все, не произнесу до конца поездки ни слова.

— Я люблю тебя, Сонь, и с этим ничего не поделаешь, — говорит вдруг Никита.

Так просто и буднично. Когда я совершенно не подготовлена к этому.

Всего три слова, а я понимаю, что не могу сдержать слез.

— Останови машину.

— Сонь.

— Останови машину, — повышаю я голос максимально, как могу.

Черт!

— Останови машину! — кричу.

Никита сбавляет скорость, а потом тормозит у обочины.

Я выскакиваю, хлопаю дверью и несусь куда-то вперед. Не знаю, куда. Мы проезжаем какой-то лес. Впереди немного пространства, заросшей травой, дальше деревья.

Мне неважно, куда, главное, подальше отсюда.

Люблю тебя. Вот зачем, зачем он сказал мне это?

Легкие болят. Я замедляю скорость, а потом останавливаюсь совсем, ухватившись за ствол молодой березы. Восстанавливаю дыхание.

За спиной раздается хруст веток, еще секунда, и он окажется рядом.

Меня всю трясет.

Его тело осторожно прижимается со спины к моему, руки обвивают за талию, и единственное, что я могу сделать сейчас, это подчиниться его силе и исходящему от него теплу.

* * *

(1) Напомню для тех, кто не читал. Полина и Матвей — герои книги "Ты влипла, девочка". Любовная история Сони и Никиты проходит там второй линией)

Глава 11

Его тело осторожно прижимается со спины к моему, руки обвивают за талию, и единственное, что я могу сделать сейчас, это подчиниться его силе и исходящему от него теплу.

— Сонь, ну, что ты, — говорит Никита и я чувствую, как он зарывается в мои волосы.

Мотаю головой, но это никак не помогает избавиться от его присутствия. Он только сильней прижимает к себе, а горячее дыхание перемещается к моей шее.

Вздрагиваю, когда его губы прикасаются к коже и медленно двигаются по ней, едва задевая дыханием. Сначала вверх к уху, прикусывая мочку, отчего внизу живота концентрируется такая знакомая сладкая тяжесть. Потом скользят ниже, к вороту блузки.

Правой рукой он продолжает удерживать меня перед собой, а левая ухватывает за волосы и чуть оттягивает мою голову в сторону, подставляя незащищенные участки кожи его чувственным касаниям.

Я закрываю глаза и из моих легких непроизвольно вырывается стон. При каждом прикосновении, при каждом невесомом поцелуе, что становятся более провокационными и многообещающими с каждой секундой.

Рука Никиты тянется к моей груди, чтобы сжать, и сквозь туман наваждения, каким-то шестым чувством я понимаю, нет, нельзя этого допустить.

Нельзя, нельзя.

Сначала он прикоснется через одежду, но ему тут же станет мало и его умелые пальцы очень быстро окажутся под пиджаком, под лифчиком…

Вот же черт!

— Нет, Никита.

Делаю рывок и вырываюсь из его горячих объятий. Отбегаю на шаг и разворачиваюсь к нему лицом.

— Сонь, почему нет.

Его голос низкий, чуть хрипловатый, будоражащий.

— Потому! — мой голос звучит надрывно и снова срывается. Хорошо, что мы сейчас одни и нас никто не может слышать.

— Потому. Думаешь, сказал мне то, что сказал, и теперь все?

Мои глаза снова оказываются на мокром месте, против воли.

Но я не обращаю на это никакого внимания. Просто смахиваю слезу рукавом пиджака и отступаю еще на один шаг.

Хватаюсь за ствол какого-то дерева, словно ища в нем опоры.

— Играешь мной, как тебе вздумается, — бросаю ему.

— Сонь, я не играю, — тихо произносит Никита.

Да, он выглядит серьезным, но на меня это не производит никакого впечатления.

— Просто нас тянет друг к другу, — продолжает он, — так всегда было и будет.

Я усмехаюсь.

— Было, да. Стоило тебе поманить, и я сразу бежала к тебе. Всегда. Но сейчас я уже не та наивная девочка. Сейчас такого не будет. Не будет, Никита. Я изменилась, и я не собираюсь идти на поводу твоих желаний. Ясно тебе?

— Так будет всегда.

— Нет.

— Да, Соня. Всегда так будет. Стоит мне поманить, и ты побежишь.

Он двигается очень быстро и вот я уже снова в его руках, прижатая спиной к тому самому стволу, за который держалась только что.

— Будет, потому что ты тоже любишь меня, как бы не хотела убедить меня и себя в обратном. И тебя заводит мой напор. Всегда заводил и сейчас тоже заводит.

Его руки, кажется, везде. На моем лице, плечах, бедрах и талии. А потом снова возвращаются к лицу.