Малыш. Путешествие стипендиатов: [Романы]

Луи Клодьон и Роджер Хинсдейл, едва успев заглянуть внутрь, тут же выскочили наружу, услышав крики товарищей.

— Вот он... вот он! — повторяли все на разные голоса.

Действительно, шагах в двадцати за хижиной, у ствола дерева, вытянувшись во весь рост, лежал мистер Паттерсон; черная шляпа эконома валялась рядом, лицо искажено ужасной гримасой, руки скрючены — словом, он имел вид человека, простившегося с жизнью.

Луи Клодьон, Джон Говард, Альбертус Лейвен бросились к ментору... Сердце билось... он был жив...

— Что же с ним случилось?.. — воскликнул Тони Рено. — Уж не змея ли его ужалила?

Неужто мистер Паттерсон наткнулся на «железное копье»[471], одну из рептилий, столь часто встречающихся на Мартинике и двух других островах Малых Антил? Эти опасные змеи достигают шести футов в длину, различаются только окраской, и их легко спутать с корнями деревьев, среди которых они прячутся, вот почему человеку чрезвычайно трудно уклониться от нападения, столь же быстрого, сколь и неожиданного.

Тем не менее, поскольку мистер Паттерсон дышал, нужно было сделать все, чтобы он пришел в себя. Расстегнув сюртук и жилет, Луи Клодьон убедился в отсутствии следов укуса на теле. Но как же тогда объяснить его состояние и ужас, написанный на лице?..

Юноши приподняли голову страдальца и прислонили ее к стволу дерева, смочили виски холодной водой из ручья, текущего в болото, и влили в рот несколько капель рома.

Наконец мистер Паттерсон открыл глаза, и из его уст вырвалось бессвязное бормотанье:

— Змея... змея...

— Мистер Паттерсон... мистер Паттерсон... — позвал его Луи Клодьон, беря за руки.

— Змея... Она уползла?..

— Какая змея?..

— Та, которую я заметил в ветвях этого дерева!

— Какие ветки?.. Какое дерево?..

— Да вот же... вот... вот... Осторожнее!..

И хотя мистер Паттерсон бормотал какие-то бессвязные фразы, все же удалось разобрать, что он столкнулся с огромной рептилией, висящей на ветке дерева... и притягивавшей его как несчастную птичку... Он боролся... он сопротивлялся... но змея притягивала его к себе, несмотря на отчаянное сопротивление, и когда он уже почти коснулся ее, то, подчиняясь инстинкту самозащиты, успел ударить ее палкой как раз в тот момент, когда она была готова броситься на него!.. Где она... куда делась?.. Убил он ее?.. А может, она уползла в траву?.. Latet anguis in herba?[472]

Юноши успокоили мистера Паттерсона. Нет-нет... нигде никаких следов змеи...

— Да была же она... была!.. — повторял почтенный ментор, дрожа как в лихорадке.

Он сумел привстать и, вытянув руку, указал куда-то в сторону.

— Там... там... — беспрестанно повторял он прерывавшимся от ужаса голосом.

Все взгляды обратились туда, куда указывал мистер Паттерсон, не переставая кричать:

— Я ее вижу... вижу...

Действительно, на одной из нижних веток дерева висела огромная змея; глаза ее еще блестели, раздвоенный язык вывалился из пасти, но она была уже неподвижна и удерживалась на ветке только за счет колец хвоста, не подавая признаков жизни.

Решительно, удар мистера Паттерсона был на редкость удачным, ибо нужен был действительно сильный и точный удар, чтобы убить рептилию такого размера. Правда, нанеся его и не зная, чем все кончилось... мистер Паттерсон потерял сознание и рухнул как подкошенный.

Тем не менее победителя змеи горячо поздравили с подобным воистину ошеломляющим успехом, и нет ничего удивительного в том, что он захотел взять трофей с собой, на борт «Стремительного», чтобы сделать из него чучело на одной из следующих стоянок.

Немедленно Джон Говард, Магнус Андерс и Нильс Гарбо сняли змею и отнесли ее на опушку. Там туристы пришли в себя, перекусили, выпили за здоровье мистера Паттерсона, а затем отправились на перешеек. Три часа спустя они сели в экипажи, уложили туда же змею и часам к восьми вечера вернулись в Сен-Пьер.

Когда пассажиры поднялись на борт судна, Джон Карпентер и Корта подняли туда же и разместили в кают-компании и знаменитую рептилию, на которую мистер Паттерсон беспрестанно бросал все еще испуганные, но победоносные взгляды.

А какие рассказы об этом приключении услышит от него миссис Паттерсон, какое почетное место будет отведено в библиотеке Антильской школы этому замечательному и устрашающему представителю семейства рептилий Мартиники! Примерно так ментор должен был выражаться в своем будущем письме к директору школы, мистеру Джулиану Ардаху.

После столь насыщенного дня — dies notanda lapillo[473], как говорил великий Гораций, а вслед за ним и Гораций Паттерсон, — оставалось лишь прийти в себя, начав с хорошего обеда и закончив спокойным сном, в ожидании отплытия, намеченного на завтра.

Именно так все и было сделано. Однако, прежде чем уйти к себе в каюту, Тони Рено неожиданно отозвал друзей в сторонку и, позаботившись о том, чтобы мистер Паттерсон не услышал его, объявил:

— Ну и ну... до чего же она чудная, эта змея!..

— Что значит «чудная»?.. — спросил Хьюберт Перкинс.

— Я только что обнаружил...

— Что именно?..

— Да то, что из змеи мистера Паттерсона не придется делать чучело...

— Как так?..

— Да потому, что она уже чучело!