Малышка для зверя

Стилисты, радуясь проделанной работе, фотографировали на телефоны изысканную причёску, макияж и самое дорогое платье этого сезона, пока я обездвиженным роботом смотрела в зеркало, не испытывая ни капли восхищения по поводу того, что выгляжу я реально на пару миллионов. Месяц назад в обморок бы от радости упала, узнав, что на мне надело целое состояние. А сейчас… сейчас фиолетово было.

Глядя в отражение, я думала лишь об одном. О том, как хорошо мне было с Алексеем, когда мы оставались вдвоем, когда он постоянно мне на помощь приходил, когда любил меня… как зверь, как лютый хищник. Ради воспоминаний стоит жить! Единственная мотивация, которую я себе внушала, лишь бы не зачахнуть с горя.

Вдруг дверь в спальню с грохотом отворилась, и на пороге появился мой будущий муж. Игнорируя запреты на то, что жених не должен видеть невесту перед свадьбой, Зверев закричал:

– ПОШЛИ ВСЕ ВОН!

Ошарашенных стилистов словно ветром сдуло, а у меня по спине знакомый холодок пробежал. Мафиози был не в духе. И судя по тому смертельно прожигающему взгляду, частому дыханию, хрусту в сжимающихся кулаках – причиной столь мощной агрессии была, естественно, я.

Думала, монстр снова меня Лилией назовёт, а потом придушит, но я ошиблась. Константин, ловким прыжком преодолев расстояние от двери до трюмо, за шею меня схватил, вздёрнул вверх, оторвав от пола, и сильно встряхнул, пока я отчаянно болтала ногами в невесомости, хватая воздух, а затем… замахнулся и ударил.

Скулы окатило привычным жаром, на глазах невольно слёзы брызнули.

Теперь за что?

– Думала, не догадаюсь? Сука! – сильнее горло сдавил, до рези в глазах. – Тайное всегда становится явным! Ты и сын мой… Вот ведь дрянь! – Ещё один шлепок. Уже по другой щеке.

Бил он не так сильно, как обычно. Свадьба ведь всё-таки.

Когда глаза уже начали закатываться, а тело обмякать, ублюдок швырнул меня на кровать, а сам нервно принялся мерить шагами комнату, двигаясь то в одну сторон, то в другую:

– Увидел вас, суки, возле бассейна, когда запись с камер просматривал. Кто-то камеру разбил, поэтому понадобилось время на восстановление техники. Хорошо хоть запись сохранилась. Я надеюсь, вы всего лишь один раз трахнулись? Верно! Ты ведь не виновата? Знаю своего сына, он тот ещё кобель безбашенный! Охмурил тебя, девочка моя, по пьяни и в кусты затащил. Сам нажрался. Он ведь не соображает ничего, когда выпьет. Если это так – просто сделаем вид, что всего этого дерьма никогда и не было. У меня сегодня отпадное настроение. Свадьба, сделки на миллиарды, поэтому не хочу кровь проливать. Лишь сегодня. В последний раз, Настя! Кивни, если поняла.

Киваю, закусив губу до крови, чувствую, как колотить начинает. Причём настолько сильно, что зубы в порошок стираются.

– Ладно, девочка, вытри слёзы, ссадину там чем-нить замажь и улыбнись так, словно сын к тебе навсегда вернулся. – Он ухмыльнулся, приглаживая невидимые складки на шикарном смокинге из белого шёлка. – Через час роспись. Будь готова. И не забывай, что сегодня как в приюте, так и в интернате дежурят мои люди. Причём до зубов вооружённые люди. Один неверный шаг, жёнушка… и лучше тебе никогда не знать, что будет, если посмеешь Зверева ослушаться. Ясно?

Киваю, ладонью надавливаю на грудь. Там, где сердце бешено колотится.

Зверев уходит, громко хлопая дверью. А я… на подушки падаю, забывая о том, как правильно дышать.

Не знаю точно, сколько времени прошло, пока я пыталась собрать себя по кусочкам. Пять минут. Десять? Без понятия. Для меня реальность превратилась в жуткий кошмар. В котором кроме боли ничего другого не существовало.

Когда я попыталась встать с кровати, чтобы выполнить просьбу Константина… тут же вскрикнула, почувствовав чью-то сильную ладонь на своих дрожащих губах. Пока я лежала расстроенная на кровати, даже не заметила, как в комнату кто-то вошёл.

Не кто-то… а ОН.

Тот, которому я поклялась в вечной любви, а затем в том, что мы больше никогда не приблизимся друг к другу ближе, чем на километр.

Алексей смотрел на меня жадно, пронзительно. Одним лишь лютым взглядом выворачивая душу наизнанку. Я знала этот взгляд. Его я тоже любила. Лишь этот дурманящий взгляд пробуждал во мне необузданную страсть.

Я хотела закричать, чтобы он убирался немедленно! Хотела оттолкнуть… Но не могла…

Словно мысли прочитав, Зверь навалился на меня сверху, своим массивным телом намертво припечатал к матрасу. В его руках появился белый платок:

– Мне плевать! Любишь ты его или нет! Но я тебя люблю. И мне нужна только ты. По-хорошему или по-плохому. Никому не отдам! Слышишь! Моя! Моя, черт возьми, Малышка! Только моя! И всегда ею будешь, – место горячей ладони занял платок, пропитанный едкой жидкостью. Голова закружилась, в глазах потемнело, и я почувствовала себя как в космической невесомости.

Последнее, что я запомнила, прежде чем потерять сознание – его нежные руки, которые оторвали обмякшее тело от кровати, прижали к твёрдой груди, унесли в неизвестном направлении.

* * *