Малышка, пойдем со мной...

— О Боже, Джон-Джон, я и не подумал об этом! Выходит, нам следует подключить еще кого-то. Из специалистов по компьютеру. Я поразнюхаю, найду кого-нибудь. Ситуация усложняется.

— Прежде всего я хотел бы просмотреть все папки Кьерона в его компьютере, а также в компьютерах его друзей, потому что у меня такое чувство, что я смогу увидеть на них Киру… Правда, Кира никогда не уходила далеко, я уверен. Она не пошла бы с первым встречным, ни в коем случае. А если вообще пошла бы, то только с тем, кого она хорошо знала. — Он потер рукой покрывшийся испариной лоб. — Я полагал, что это Томми или его отец Джозеф, но теперь я не совсем уверен в этом. Маленькая смуглая девочка, трахающаяся с вашим сыном, — это дочь Моники, отчаянной сплетницы, вы должны знать ее, она живет в моем округе. Работает она на Пола. Моника лучшая подруга моей матери и… ее злейший враг, когда они ссорятся. Это так. А Бетани была лучшей подругой моей Киры. Какой, выходит, отсюда вывод?

Верзила Джон пристально смотрел в стакан. Это уотерфордский хрусталь, он обошелся ему по сто фунтов за штуку. Старушка купила дюжину таких стаканов. Граненое стекло впитывает в себя дневной свет. Цветной спектр очень красив, необычайно мягкий.

Он со всех сил швырнул стакан с содержимым через всю комнату, наслаждаясь тем, как он разлетается на сотни мелких кусочков.

— Я поговорю с Кьероном, узнаю, что к чему. А тебе надо будет завершить работу, лады?

Джон-Джон кивнул.

— Давайте по-честному. Я хочу присутствовать при вашей беседе и услышать все из первых уст. Мне нужно знать правду о Поле Мартине и о своей сестре. Вам это ясно?

Верзила Джон улыбнулся.

— А то нет, сынок. Я полагал, что он мой приятель. Считал, что он вполне нормальный человек, которому можно доверять. Тебе тоже так показалось, да?

Они улыбнулись друг другу, объединенные общим горем.

Верзила встал.

— Давайка-ка лучше побалуемся хорошим наркотиком. Я знаю, где бывает мой сын в вечернее время. Мы найдем его, — сказал он.

Джон-Джон кивнул.

— Обещаю тебе, что мы узнаем, все, что нужно, сегодня вечером. Я силой выбью из него всю правду.

Джон-Джон не ответил ему.

По правде говоря, он не знал, что сказать.

Но одно было ясно: родной отец Кьерона считает, что его сын способен убить Киру, и это подписывает ему смертный приговор.

* * *

Пол источал энергию, улыбался и потирал руки, стоя в дверях ее квартиры. Джоани почувствовала хорошо знакомую ей притягательную силу, когда он вошел вовнутрь.

— Привет, девочка!

Он поцеловал ее в губы, и она ответила ему тем же, как это делала всегда.

— Есть ли шанс быстро перекусить бутербродом с ветчиной?

Это было старое выражение на кокни, используемое брачными парами, прожившими много лет. Джоани смеялась, но он видел, что ей не до смеха.

— С тобой все в порядке?

Она кивнула.

— Просто устала и жду Монику с минуты на минуту.

— Ди Бакстер мне говорил, так что я в курсе, девочка!

Она улыбнулась.

— Спасибо, Пол, я знаю, что это ты организовал все.

Он прижал ее к себе.

— Это самое малое, что я могу сделать для тебя.

Джоани было радостно слышать такое из его уст. Он редко позволял ей видеть настоящего Пола: доброго, хорошего человека, который искренне любит ее.

— Нас с тобой связывают годы, Джоани. Никто никогда не оказывал на меня такого влияния, как ты. И ни с кем я не был так счастлив.

Неожиданно она застеснялась его слов. Как правило, такое он говорил только во тьме ночи.

— А где Джон-Джон? Я звонил ему по мобильному, но не смог дозвониться.

Она покачала головой.

— Не знаю. Я не видела его и удивлена этим. Я ожидала, что он будет дожидаться меня, чтобы прочитать мне Закон об охране общественного спокойствия и порядка.

— Жанетта дома?

Она покачала головой.

— Просто мне показалось, что включен телевизор в ее комнате.

Пол говорил это улыбаясь, но его глаза шарили по квартире, как будто выискивая что-то. Почему-то Джоани решила не говорить ему о том, что узнала, до поры до времени. Он все испортит, если увидит Бетани, начнутся крики, взаимные обвинения…

Она нежно проворковала:

— Там была я. Я иногда забираюсь в постель Киры и свертываюсь там калачиком. Так я чувствую себя ближе к ней.

Пол язвительно улыбнулся.

— Ты — невозможная лгунья, Джоани.

Он с восхищением наблюдал, как от потрясения, вызванного его фразой, у нее широко раскрылись глаза.

— О чем ты?

— О Джон-Джоне.

Его голос стал серьезным.

— Что происходит, Пол?

— «Что происходит»? Мне не до смеха, Джоани. Этот негодник Джон-Джон только что побывал у Джесмонда и убил его с помощью своего дружка, Безумного Бернарда! Теперь-то ты понимаешь, что я отлупцую его до боли в руках, когда доберусь до него? Что, черт возьми, на него накатило?

— Не знаю, Пол. Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Он оттолкнул ее от себя.

— Не вешай мне лапшу на уши, Джоани! Твои дети не сядут и по нужде, не проконсультировавшись с тобой. Джон-Джон должен быть у Верзилы МакКлеллана, однако ни тот ни другой не отвечает на мои звонки! Выходит, я стал вдруг марионеткой?

Тем не менее он знал, что мать Джон-Джона не более него осведомлена о том, где находится ее сын. Это было написано у нее на лице.