Малышка, пойдем со мной...

— Полезай в машину, гад ты этакий.

— Подожди, папа. Что он натворил на сей раз? Я хочу разобраться в этом, — произнес Джеральд.

— Никто не разберется в этом, сынок. Ты это поймешь до наступления рассвета. Твой братец переступил грань, и, если все пойдет как задумано, он переступит ее еще раз — навсегда.

Джеральд не верил своим ушам.

— Успокойся, папа, да ты совсем рехнулся! Не пори горячку! Я лучше отвезу Кьерона домой, мама будет волноваться…

— Заткнись и езжай за мной на Ромфордскую сортировочную станцию. Там удобно — никого нет. И ни в коем случае не упускай Пиппи Лайта. Мне он нужен, понятно?

Он грубо втолкнул в автомобиль младшего сына. Тот понимал, что спорить с отцом бесполезно, особенно если он в таком состоянии.

— Что происходит, Джер?

Джеймс был также озабочен.

Джеральд пожал плечами.

— Хрен его знает. — Он взглянул на Пиппи и сказал: — Он просветит нас по дороге, если не хочет неприятностей.

Джоани и Бетани разговаривали до тех пор, пока ребенок не уснул. Странное дело происходит с детьми: что бы с ними ни случилось, они всегда могут спать. Она укутала девочку, после чего налила себе большой бокал виски и села на софу, стараясь разложить по полочкам все, что поведала ей Бетани.

Девочки сели в машину с Пиппи Лайтом. С ним был какой-то парень по имени Кьерон. Киру убедили ехать с ними. Бетани высадили в Илфорде, и с тех пор Киру никто не видел.

Не нужно было быть Шерлоком Холмсом, чтобы вычислить, что сделали с бедняжкой. В глубине души Джоани считала, что ее девочку убили. Она думала, что это — материнский инстинкт. Теперь она больше волновалась по поводу того, что предпримет Джон-Джон, когда узнает обо всем.

Джоани осушила бокал и почувствовала, как ей приятно обожгло желудок. Она опустилась на колени и открыла заветный шкаф. Она вынула все находившиеся там вещи и вновь осмотрела их, понимая, что они уже не порадуют ее так, как раньше. Никогда больше она не будет мечтать об уютном домике, который она приобретет в один прекрасный день, — с садом и качелями для Киры, с красивыми тарелками и зваными обедами с участием знаменитостей.

Никогда больше в ее дом не придет счастье.

На минуту перед ней возникло лицо Малыша Томми, но она быстро отогнала видение прочь. Вина, которую она чувствовала, была безмерной, но у нее не было ни времени, ни сил противостоять этому в данный момент.

Затем, пройдя на кухню, она достала черный пакет для мусора и начала набивать его своими сокровищами, как любил называть их Джон-Джон.

Кира обычно рассматривала их вместе с ней, девочке это было в радость. Она приходила в восторг от красивых вещиц. Вместе они планировали и обеды: обсуждали меню, блюдо за блюдом, вина — все, вплоть до узора салфеток и сервировки стола.

Теперь все пошло прахом — каждое мгновение ее счастья.

Нет ее девочки, она никогда не вернется…

Джоани взяла в руки пакет и пошла на помойку. По дороге она плакала. Как нелепо сложилась ее жизнь… Даже в те редкие мгновения, когда казалось, что все складывается неплохо, она была наготове, ожидая худшего. Теперь ее жизнь окончательно расползлась по швам. Все отлично лишь для желтых газет и местных сплетниц.

Она заглядывала в окна квартир. Она видела обои разных расцветок, экраны телевизоров, она слышала завывание музыки и крик подростков, шатающихся по улице, и завидовала им.

Ее мать любила говорить, что для большинства людей жизнь — дерьмо; она такая, какой ее делают окружающие. У маленького человека фактически нет выбора, им манипулируют другие. До сегодняшнего вечера Джоани не понимала, о чем говорила мать, но теперь знала. Каждый человек страдает из-за своей любви. Взять, например, маленькую Бетани. Девочка очень любит Монику, но это — безнадежная любовь. Самое ужасное, что, несмотря на свой возраст, Бетани уже понимает это.

Джоани прижала к себе пакет, опустилась на колени и разрыдалась, как малое дитя. Боль в груди была так сильна, что она в самом деле подумала, что может умереть.

— Папа, пожалуйста, выслушай меня!

Кьерон запаниковал. Сомнений не было: отец действительно настроен серьезно.

Верзила Джон со злобой в голосе передразнил его:

— «Папа, пожалуйста, выслушай меня»? Черта с два!

Джон-Джон смотрел мимо Кьерона.

— Послушай, может, ты скажешь, куда вы меня везете…

— Заткнись, извращенец!

Кьерон почти выкрикнул, обращаясь к отцу:

— Неужели ты позволяешь ему говорить со мной в таком тоне, папа? А куда подевался тот Верзила МакКлеллан, которого я знаю?

Старик рассмеялся.

— Ишь ты, обиделся, вонючий педофил!

Джон-Джон перегнулся к нему через сиденье.

— Скажи, ты имел дело с моей сестрой Кирой? Судя по фотографиям, которые показывал мне твой отец, я сделал вывод, что ты состоишь в интимных отношениях с ее малолетней подружкой Бетани.

Хохот Верзилы был громовым.

— Мне нравится, Джон-Джон, какие слова ты употребляешь: «В интимных отношениях». А сколько лет малышке, Кьерон? Девять, десять?

— Узнай сам, если хочешь.

Старший МакКлеллан, хотя и сидел за рулем, изогнулся и попытался ударить сына в лицо кулаком.

— Грязный ублюдок! Я убью тебя за то, что ты сделал со мной…