Малышка (СИ)

— В порядке она, — качает головой Роман, поднимая меня на ноги, — зато я теперь не в порядке. Напугала до смерти, — сажает на стул. — Достали вы меня, черти. То Сава с ума сходит, то ты тут мозги наизнанку выворачиваешь.

— Воды, — прошу, не желая слушать его слова.

Он, окинув меня снова внимательным взглядом, уходит. Я тут же поднимаюсь на трясущихся ногах и иду на выход. Нужен воздух.

Открыв входную дверь, выбираюсь во двор. Я была-то здесь всего несколько раз, и то с Романом.

Сава возвращается.

Я не смогу жить, если увижу в его газах холод или безразличие. Как же я была наивна, думая, что легко все вычеркну и забуду. Я даже была ему благодарна за то, что ушел, так и не сказав мне в лицо слова прощания.

Отхожу немного от двери и хватаюсь за стену, чтобы снова не свалиться. Голова кружится.

О чем я думала, вот так выбегая на улицу?!

Надо вернуться.

Ноги налились свинцом, и мне с трудом удается их переставлять. Слышу за спиной топот.

Роман? Но он в доме.

Голова взрывается болью, заставляя в глазах плясать разноцветные круги.

Кажется, я во второй раз в жизни упала в обморок.

Глава 31

Сава

Ярость как дикий зверь скребется изнутри.

Бросаюсь на всех как дикарь. После Алекса сцепился с Маратом, который вздумал его защищать. Знаю, что парни ни при чем, но остановиться не могу.

Алекс сам подлил масла в огонь, подтвердив мои подозрения и признавшись в том, что Кира ему небезразлична.

— Роман зовет его обратно, — слышу приглушенный дверью голос Павла.

— Вот иди и скажи ему об этом, — шипит Марат, — а меня увольте, навысказывался уже.

Где-то в глубине души меня, наверное, мучают угрызения совести. Слишком глубоко.

— На меня не смотри, — требует Алекс. Поумнел товарищ.

— Черт вас всех дери, — стук в дверь.

— Я никуда не поеду, — отсекаю, прежде чем Павел откроет рот. — Что там насчет Керчи? Он возвращаться не надумал?

— Будет через час, — выбирает более спокойно тему Павел. — Роман сказал…

— Пошел к черту твой Роман, — грублю я.

— Кузнецов у себя на квартире, — опять перескакивает Павел. — План здания у нас есть. Охраны немного. Алекс провел оценку.

— Тогда какого черта мы ждем? — спрашиваю я, не желая вспоминать, что это я как раз таки к этому лапу и приложил. Правда, парни меня отделали не хуже. — Сегодня проводим последние приготовления. Завтра Кузнецова должны с почестями отправить на постоянное место жительство.

Ничего не ответив, Павел уходит.

— Может, его грохнуть? — предлагает Марат. — Да я в смысле по голове, и пусть он очнется уже проблемой Романа.

— Идиот, — выносит вердикт Алекс.

И я с ним согласен.

Стоит только выйти из спальни, как меня встречают напряженные взгляды парней.

— Давайте прорабатывать план, а не пороть чепуху, — предлагаю я миролюбиво, тем не менее показывая, что я все слышал. — У нас много работы.

Через минуту на пороге появился Керчь, темнее ночи. Хоть кто-то выглядит злее меня.

— Что-то ты, Ромео, невесел, я-то думал, плясать от радости будешь, — поддел его Марат, за что сразу же получил в нос. — Ауч, да что вы все меня бьете? — пожаловался он гнусавым голосом, прикрыв кровоточащий нос.

— Я надеюсь, ты когда-нибудь поумнеешь, — ответил Павел, открывая на экране телевизора видео с близлежащих камер вокруг апартаментов Кузнецова. Все моментально забыли про стонущего Марата и не довольного Керча.

Через три часа, продумав до мельчайших нюансов наши действия и все возможные варианты развития событий, мы наконец разошлись.

Прохладный воздух и звуки ночного города. Как же хочется сейчас оказаться в лесу, в домике Игоря. Под ковром из звезд, что кажутся такими близкими, только руку протяни. А не на обшарпанном балконе метр на метр.

Тихий стон капитуляции Киры.

Сжимаю в кулаке сигарету, и даже боли от окурка не чувствую.

На пороге молча появляется Алекс.

— Если ты решил продолжить, то мне не до этого, — решаю сразу его предостеречь. — После задания поговорим.

Он молча садится рядом. Черт, точно будет умничать сейчас.

Мы были друзьями не один год, так что знаем друг друга как облупленных.

— Не хочешь рассказать?

— Я уж думал, ты передумал, — вырывается из меня стон. — Нечего рассказывать.

— Из-за этого «нечего» ты мне ребра помял и фингалов понаставил, — не возмущается, только ровным тоном указывает на факты.

— Что с тобой было? — пытаюсь я перевести тему.

— То же, что и с тобой, — отвечает он спокойно. Это не в его духе, так что бросаю пристальный взгляд на Алекса. Что-то тут не то.

— И что это значит?

— Ревновал.

Что сказать? Помолчали.

— Зря тревожился, — бросаю я горько, — она…

Не могу продолжить. С грустью смотрю на то, что осталось от сигареты. Как же хочется затянуться.

— Не знаю, что там у вас случилось, — начинает Алекс, и мне хочется закрыть уши, — но Кируша не из тех, кто предает.

— Ты это моим глазам скажи, — начинаю я заводиться, — которые видели, как она к другому полезла.

— Это не может быть правдой, — качает Алекс головой, и мне вдруг так хочется открыть ему глаза. Нет. Хочется сделать больно. Чтобы так же, как и мне, было. Хреново.

Куда я качусь. Сжимаю зубы, чтобы сдержать готовые было сорваться слова.