Малышка (СИ)

— Теперь понятно, чего он к ней побежал, — усмехается Алекс.

Едва сдерживая улыбку, качаю головой. И смех и грех.

— Ладно, сегодня отдыхаем, завтра разберемся с Кузнецовым, — бросаю я, заваливаясь на диван.

— Э, только не снова, — стонет Павел. — Давай ты в спальню пойдешь, — предлагает он мне.

— С чего это такая учтивость? — удивляюсь я.

— Не хочу снова слышать твои стенания до утра, когда тут и так мало времени осталось, — отвечает он мне, и, будь я хоть немного скромнее, наверное, покраснел бы, но нет, этим не страдаю, и слава богу.

— А может, это нам удалиться в спальню? — опять противным голосом тянет Марат, отчего парни начинают смеяться под чертыханье и проклятия Павла. Дальше я их не слушаю, поднимаюсь и иду в спальню.

Завалившись в кровать, набираю Романа.

— Слушай, это тебе там нечем заняться, а я тут как бы работаю, — отвечает он мне вместо приветствия.

— Как она? — спрашиваю я, наплевав на его выпад.

— В порядке, работает, — чеканит он снова одно и то же.

Чем она там может заниматься, не могу я понять?

Она, конечно, говорила, что она программист, и вроде хороший, но я ума никак не мог приложить, над чем они вместе с Романом могут работать.

— Твой трофей оказался ценным, — перебивает он мои мысли. — Слил нам штабы в Северной Каролине и в Бразилии.

— Рад, что не убил его, — отвечаю я, — хотя соблазн был велик. Дай ей трубку, — требую я, возвращаясь к тому, что мне на данный момент интересно.

— Мы это уже обсуждали, — отказывается Роман, — она не хочет с тобой говорить.

— Сделай видеосвязь, — требую я. — Дай хоть увидеть ее.

Ему не понять, как тяжело находиться вдалеке от этой девушки. Я и сам этого до сих пор понять не могу. Вот так сходить с ума по одной конкретной женщине! А после того, как она сказала, что я ее бросил, — вдвойне.

— Просто дай мне ее увидеть.

— Хорошо, — соглашается Роман, тяжело вздохнув. — Ну кто бы мог подумать, что ты станешь таким мямлей, стоит только нужной бабе появиться на горизонте, — бурчит он себе под нос, прекрасно зная, что я его слышу. Но мне все равно, ведь через несколько секунд на экране появляется моя Малышка.

Она сидит за компьютером и что-то печатает. Жадно пожираю ее образ. Такая красивая и моя. Что бы она там ни говорила.

Вдруг она встает и подходит к… Аппарат в моих руках затрещал, в то время как я вскочил с кровати, еще более жадно вглядываясь в экран. Валид собственной персоной сидит на стуле, а Кира, склонившись к нему, целует его в шею. Картинка быстро пропадает. Роман отключается.

Что это, мать твою, было?

Со всей дури швыряю телефон об стену.

Черт! Черт! Черт! Твою мать!

Я его убью.

Выбегаю в гостиную, где парни продолжают о чем-то говорить.

— Дай свой телефон, — требую я у Марата, который удивленно, но без возражений протягивает мне аппарат.

Снова стремглав несусь в спальню. Набираю Романа, но тот не отвечает.

Я их к чертовой матери всех убью. Кира!

Ярость бьется в висках, так сильно, что не сразу замечаю входящий от Романа.

— Я его убью, — цежу сквозь зубы. — И ее тоже. Твари!

Роман снова кладет трубку.

Второй телефон постигает судьба первого.

Как раненый зверь мечусь между стенами.

Как она могла? Она подумала, что я ее бросил?! Как же! Лицемерка! А я идиот!

Я им обоим головы сверну.

— Эй, тут Роман звонит, — открыв дверь, сообщает Алекс. — Что случилось? — спрашивает он, окинув комнату беглым взглядом.

— Наивная и честная, говоришь? — рычу я. — Последняя тварь — вот кто она, — выплевываю я. — Стоило только с члена стащить, как тут же другого пошла искать, и знаешь что? Таки нашла, — продолжаю я в порыве гнева поливать Киру грязью. Алекс смотрит недоуменно, но по мере того, как смысл моих слов начинает до него доходить, на его лице тоже появляется ярость.

Секунда, и мы сцепляемся. Мне прилетает в нос, я отвечаю. Практически вся мебель в комнате превращается в щепки.

— Я тебя предупреждал, — кричит Алекс, делая хук правой.

— Ты мне соврал, — я от него не отстаю и врезаю ему под дых, — говорил, что она тебе как сестра, а сам втрескался в нее по уши, — обвиняю я.

— Она этого не знает, — отвечает он, снова набрасываясь на меня.

А я еще сильнее его бью, вымещаю на нем свою злость за то, что не могу добраться до Валида. Сколько проходит времени, не знаю, но в конце концов наши удары становятся слабее. Мы оба выдохлись. Он никогда мне по силе не уступал, а сейчас, подогретый яростью, и подавно. Никто из нас не хотел сдаваться.

Наверное, именно в этом я нуждался в тот момент: дойти до невменяемости. Хотелось стать бесчувственным, непрошибаемым, таким, как раньше.

Сейчас внутри я просто горел. И плевать было на кровоточащие раны и на то, что ребра, кажется, сломал и они не давали нормально вздохнуть. Я ничего не чувствовал, кроме горя, при этом осознавая, что готов ее простить, только бы она осталась со мной.

Такое чувство, будто в открытой на груди ране кто-то без продыху копошится, превращая мои внутренности в кашу.

Мы оба упали на пол напротив друг друга. Алекс смотрел исподлобья, утирая кровь из брови, что заливала ему глаз.