Малышка, ты только моя (СИ)

Вместо губ, я схватил женскую ладонь и прижал к своим губам, пробуя вкус своей жены. Я понял, что и дня не могу уже без неё. Даже пару часов стали настоящей пыткой. Я хочу всё время держать свою девочку в своих руках, целовать, ублажать.

— Я возвращалась с учебы на такси. Водитель очень быстро ехал, игнорируя мои просьбы замедлиться. Сказал, что у него не бесконечный рабочий день. И на одном из поворотов машину закрутило. Нас выкинуло на встречную полосу, где другой автомобиль влетел нам в бок. Мне повезло, что я сидела на другой стороне.

— Ты помнишь его имя или фамилию?

Мои руки чесались достать телефон и напрячь кого-то с поисками этого шумахера. Жить ему осталось не долго. Я привяжу его к тачке и прокачу с той же скоростью, с которой он вез мою девочку.

— Нет. Ничего. После аварии я ничего общего не хотела иметь с тем человеком.

Зато теперь я хочу иметь этого долбаеба во все щели. Эта мразь у меня попляшет.

Моя злость неожиданно сменилась страхом, который прежде мне был чужд. Если бы Соня сидела на другой стороне автомобиля, то возможно мы бы с ней не встретились. Я мог её потерять и меня даже не волнует то, что тогда мы даже не были знакомы. Вдруг мне пришло осознание того, что жизнь моей малышки такая хрупкая. Я должен еще лучше её оберегать. Особенно, когда в ней растут наши дети. Сейчас она такая уязвимая, что я подметил себе пункт: перенести, как можно больше работы домой. Я должен быть всегда рядом с женой. Я должен знать где она, что делает. Одна мысль нахождения того, что я буду находиться вдали от моей крошки, разрывает меня на куски. Медленно и мучительно.

Я начал еще более внимательно следить за каждым движение своей беременной крошки. Вдруг она не так поставит ногу и упадет? Поскользнётся или споткнётся?

Прижав её к себе за талию, повел внутрь больницы. Мы поднялись на знакомый уже этаж. Около дверей Рябиной стояло двое охранников, которых я поставил на всякий случай. У старого друга тоже хватало врагов. Кто-то бы по любому решил бы вернуть должок Матвею через его жену.

— Можно? — постучав, Сонечка приоткрыла дверь, и заглянула внутрь.

— Конечно.

Зайдя в палату, я заметил, что Надя сидела на кровати, поглаживая свой живот. Если у неё с одним ребенком он так раздулся, что будет с моей девочкой? И думать страшно об этом. А разве два ребенка способны поместиться в маленьком теле моей крошки? Чёрт, я становлюсь параноиком. Когда мы шли по коридору, то я заметил кабинет психолога. Мысль о походе к нему начали зарождаться в моей голове намного чаще, чем бизнес идеи.

Кстати по поводу работы; я послал её к херам. С появлением Сони я не могу нормально мыслить и даже нормально жить. Я и не живу вовсе, когда не нахожусь рядом со своей женой. Попов скорее всего мечтает меня кокнуть, потому что вся нагрузка ушла на него. Да и чёрт с ним. Он хотел власть — он её получил. Пусть не полноправную, но меня это не ебёт.

— Через два дня, если не начну рожать, то будут вызывать роды.

Я присел на диван, и только изредка вслушиваясь в женский разговор.

— Уши греешь? — бросила мне Надя.

Она побаивалась меня, но видимо просекла фишку, что рядом с Соней, я не смогу показать свою темную сторону.

— Нельзя? — изогнул я бровь, смотря на неё. — В последней раз, когда я оставил вас одних; мне пришлось успокаивать свою жену. Больше я этого не допущу.

Надя нахмурилась, но больше со мной не спорила, направив всё внимание на Соню. Они болтали о всякой фигне, которая мне была не интересна, но приходилось вникать в каждую тему, чтобы успеть уловить нотки агрессии в сторону моей малышки. Пока Надя держала язык за зубами и лишнего не позволяла своему рту. Она мудрая женщина, хоть и вредная.

— Я на пять минут отойду, — произнесла Соня.

Встав следом за ней, я поймал её вопросительный взгляд.

— Я сама справлюсь.

— Да, она уже взрослая девочка. Пусть сходит одна, — Надя замолкла под моим суровым взглядом, но быстро добавила, — мне нужно с тобой поговорить по поводу Матвея.

Соня вышла, и я проводил её глазами, пока дверь не захлопнулась, разделяя нас. Мой мир рухнул. Я пытался себя успокоить, что она скоро вернётся, но мозг видимо перестал быть в моей власти.

— Ты же выяснил, кто убил его? — женский голос вывел меня из внутренней борьбы.

— Они уже поплатились за всё. Не беспокойся, я отомстил за твоего мужа.

— Я хочу знать, по чьей вине я стала вдовой, а мой сын остался без отца?

— Сын? — уставился я на девушку, но взгляд самовольно упал на её округлившиеся живот.

— Да, — кивнула Надя, — у меня будет сын.

Горечь начала душить меня. Мы ещё в детстве представляли с Матвеем, как наши сыновья будут расти вместе, дружить, как будут устраивать нам проблемы.

Это обязательно случится, но вот ты, дружище, этого уже не увидишь.

— Американцы. Твоего мужа убили американцы. Больше я тебе ничего не скажу.

Я утолил женское любопытство. Надя погрустнела, опустив голову. Вдруг зажмурилась и скрутилась, ахнув.

— Началось.

— Что началось? — спросил я, подходя к ней.