Мама

Лина тихо закрыла дверь за мужем и на цыпочках пошла на кухню. Взглянула на часы, они показывали 8.00. Дочь уснула ровно час назад после двухчасовых укачиваний. Руки до сих пор тряслись. Малышка, хоть и была крошкой, весила пять килограммов. Лине ужасно хотелось спать. Она успела поспать полчаса, но в 7.30 прозвенел будильник мужа и разбудил ее. Муж быстро выпил кофе, сходил в душ и уехал на работу, она же так и не смогла уснуть. Проводя его, она тоже мечтала о горячем душе и чашке чая. Снова с надеждой взглянув на часы – 8.03 – Лина встала и подошла к чайнику. Там оставалось немного остывшего кипятка. Но как только она протянула руку, чтобы достать чашку, из спальни раздалось кряхтение. Лина отдернула руку, как от гремучей змеи. Все мышцы напряглись, она закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Посчитала до пяти. Кряхтение сменило похныкивание, похожее на сдавленный кашель. Еще до пяти. Раздался плач. Его громкость нарастала с каждой секундой. Лине хотелось плакать самой.

Она повернулась и медленно пошла в спальню. Дочь разметала пеленку по кровати и в ярости молотила в воздухе руками и ногами. Лицо красное, искаженное криком. Лина взяла девочку на руки. Молча перенесла ее на пеленальный столик. Сняла грязный подгузник, выбросила его в стоящее рядом мусорное ведро. Девочка замолчала и теперь смотрела на мать из-под нахмуренных бровей, продолжая тихонько сопеть. Потом Лина сняла распашонку, взяла дочь на руки и отправилась с ней в ванную. Подмыв ребенка и завернув ее в полотенце, она вновь положила ее на пеленальный столик. Надела чистый подгузник. Девочка недовольно морщилась. Лина старалась не смотреть на ее сморщенное личико, ей казалось, что дочь недовольна всем, что она делает. Надела чистое боди. Дочь снова начала кряхтеть и морщиться, готовясь заплакать. «Да сейчас, сейчас», – пробормотала Лина, беря ее на руки и идя в зал.

Там она села на диван, включила телевизор и приложила ребенка к груди. Девочка замолчала и тут же принялась есть. Лина откинула голову на спинку дивана. Смотреть телевизор не хотелось, вполуха она слушала новости, чувствуя, что еще немного, и она заснет. Она выключила телевизор, и держа Нику на руках, пошла в спальню. Там она легла с ней на кровать, не отрывая от груди. Голова ее опустилась на подушку. Девочка жадно сосала грудь. Лина вглядывалась в ее личико. Щечки раскраснелись, на лбу выступили капли пота, ручками она вцеплялась в грудь Лины, словно ей было мало того, что она уже изо всех сил присосалась к ней.

Лина прислушивалась к своим чувствам. С ними было что-то не так, она понимала это. С одной стороны, она чувствовала неописуемую связь с ребенком, их взаимную зависимость, свою ответственность за нее. С другой, Лину переполняли гнев, усталость и страх. С тех пор, как дочь родилась, большую часть ее жизни Лина боялась за нее. Сначала дочь чуть не умерла при родах и провела первые дни в реанимации. Затем они пролежали несколько недель в больнице, где дочь светили специальной лампой и клали под капельницу. Страх потерять ее разросся до таких размеров, что Лина на какое-то время вообще перестала чувствовать что-то другое. Все дни в роддоме и в больнице Лина смотрела на дочь и умоляла «Только не умирай, только живи». Дочь выжила. Врачи сказали, что теперь все хорошо, никакой опасности нет. Но даже после возвращения домой Лина не могла избавиться от этого страха. Каждые пять минут она проверяла, дышит ли Ника. Ее беспокоил любой плач, писк, стон, хрип, вздох. Она просыпалась каждый раз, когда малышка переворачивала голову на другую сторону. Она боялась открывать окно, если Ника была в комнате. Она не хотела, чтобы кто-то приходил к ним в дом, чтобы не заразить чем-нибудь дочь. Она не ела ничего, кроме куриного супа, каш на воде и ромашкового чая, чтобы ничего вредного для дочери не попало в молоко.

Шли дни, дочь казалась вполне здоровой, но страх никуда не уходил. Хуже того, к нему добавилась бесконечная усталость. Дочь очень плохо спала. Она просыпалась по нескольку раз за ночь и могла провисеть на груди целый час. Днем она не спала дольше 30 минут. Лина могла успеть выпить чашку чая и немного полистать ленту в телефоне, и вот уже раздавалось кряхтение, предвещавшее, что через минуту раздастся оглушительный рев. Иногда Лина ложилась спать с ней днем, чтобы доспать то, что не доспала ночью. Но даже у груди дочь спала свои полчаса и просыпалась, чтобы снова начать кричать.