Мама!!!

Когда машина поехала, у Саши от восторга заколотилось сердце. Она схватилась покрепче за дверную ручку. Сейчас она увидит, как проплывают мимо дома. Когда-нибудь она сядет в большой грузовик и увидит из кабины, сверху, уходящую Лесобазу. Вернее, это она, Саша, будет отсюда уходить, уезжать, а Лесобаза останется. Скоро, это случится совсем скоро, или она… Или она… Черт, черт! Забыла песни! Или взяла? Саша наклонилась к лежавшему между ног ранцу проверить, от волнения долго не могла его открыть. Анька на переднем сиденье болтала с дядей Адамом. Наконец Саша расстегнула ранец, он был почти пуст, в нем лежала только сменная обувь, пустой пакет от пирога и зачем-то дневник. Она всё вытащила и потрясла ранец над коленями – гремит в нем кассета! Саша еще раз ощупала внутри – кассета была завернута в целлофановый пакет. Это мама положила! Она, значит, всё-таки помнит, когда Саша выступает, как, под какую музыку. А казалось, будто маме ни до чего не было дела. Какая же у нее хорошая мама! Саша вытащила кассету, прижала ее к груди, потом завернула получше и убрала назад.

– Приехали! – сказал весело дядя Адам.

Надо же, она не успела посмотреть в окно. «Спасибо, спасибо», – сказала Саша торопливо и вышла.

Анька спросила ее на улице:

– Ты чего там возилась-то?

– Кассету искала. Чуть не забыла.

– Аааа… Танец будешь показывать?

Саша промолчала. Анька же ходит на гимнастику и в балетную школу, ее не удивишь танцем.

Они зашли в школу.

– Какой класс? – строго спросила их вахтерша с припухшими от вчерашних слез глазами.

– 5 «А», мы сегодня не учимся. У нас утренник! – пояснила Анька, потому что вахтерша уже хотела их остановить, как останавливала и отводила к директору всех опоздавших и прогульщиков.

– Знаю, знаю. Выучили стишки-то? Все приготовились?

– У нас вообще-то дискотека и медленные танцы, – сказала язвительно Саша, чувствуя себя в этот момент очень взрослой.

– Ничего себе. Медленны танцы? Доросли хоть до медленных танцев-то? О-хо-хонюшки! Пятый класс, а они уж на танцы! Ну, бегите, бегите.

Вахтерша вернулась на свой стул смотреть телевизор. Но что у нее там шло, не было слышно.

Саша первой побежала к кабинету вприпрыжку. Ей захотелось вдруг выступать, быть красивой, и чтобы ее обожали. Сейчас она причешется, наденет на голову бархатную красную повязку, завяжет на животе узлом низ блузки, потом сбегает в туалет порепетировать. Ну еще, конечно, сначала все вместе будут сдвигать парты, убирать стулья, выкладывать всё, что принесли к чаю, на праздничный стол. Она дернула с силой ручку двери и отпрыгнула: внутри горел приглушенный свет, только пятно возле доски освещалось. Там сидели три мальчика: Андрей Булыгин справа, в середине Ваня Дылда, а слева почему-то оказался Салават. Напротив них уселись Лена Рудникова, Кира Петрова и Света Кузьменко. Почему Света? Ведь должна же была играть Анька! Саша приоткрыла дверь пошире. Обе стеснялись зайти. Анька заглянула и тоже ничего не поняла. Тем временем слышно было, как включился магнитофон и заиграла заставка из передачи «Любовь с первого взгляда». Над головами мальчиков Королёв с Киселёвым понесли голубое бумажное сердце. Над головами девочек Оксана Ермакова держала красное.

Анька повернулась к Саше:

– Это че такое-то?

Ответа ждать не стала, тихонько толкнула дверь и зашла в класс. Саша за ней. Только сейчас они поняли, что их вечер, вернее, утренник, вовсю идет. И что началась игра. Растерянная Анька поставила свой рюкзак под крайнюю из парт, которые уже давно были сдвинуты к шкафу и сложены друг на друга. Вдоль дальней стены парты расставили так, что они образовали длинный стол. Саша прошла немного вперед и присмотрелась – кажется, на столе уже всё было готово для чаепития. Она вернулась к Аньке и толкнула ее плечом. Та постояла еще немного и вдруг вышла прямо на «сцену», то есть между двух парт участников игры:

– Вы почему так рано начали?

Учительница, которая сидела с магнитофоном за своим столом, не сразу ее заметила. Увидев Аньку с Сашей, выключила музыку и тоже прошла на «сцену». Она удивленно смотрела на обеих и не знала, что сказать.

– Вы во сколько начали? – громко спросила Анька и посмотрела на Свету Кузьменко, которая сейчас занимала ее место.

Ольга Анатольевна уперла руки в бока и с притворной строгостью спросила:

– Нет, это вы мне скажите, во сколько вы собирались начинать? Мы все начали в одиннадцать. Как и объявлялось. А вы где были, кумушки?

Это последнее «кумушки» окончательно смягчило разговор. Саша выдохнула. Она ждала, что их будут ругать.

– Мы думали, нужно к часу. Все ведь собирались к часу.

– В час, Саша, у нас уже дискотека и чаепитие! Концерт начался в одиннадцать. И тебя, между прочим, с твоим номером все ждали.