Мама!!!

Саша заплакала. Как же мама его повезет? И почему так поздно? Ирма Александровна была маминой подружкой из училища. А раньше, еще давно, она работала директором большого магазина и иногда звала маму что-нибудь у них купить. Но чаще мама сама туда приезжала, надеясь, что ей что-нибудь продадут. Правда, в том магазине продавали термосы, пальто, удочки, зубную пасту – арбузов Саша никогда там не видела. Она очень хотела арбуз. Большой, сладкий, хрустящий. Но совсем не хотела, чтобы мама тащила его на Лесобазу. «Пусть лучше там продают только пальто», – подумала она.

До гостиницы надо было только перейти дорогу, подняться на пригорок и повернуть за дом. Но Саше вдруг очень захотелось писать. Она ткнула бабушку в бок.

– Это… я хочу… это самое, – Саша боялась, что кто-нибудь ее услышит.

– Горе ты луковое, – вздохнула бабушка. – Не дотерпишь минутку?

– Не-а, – ответила Саша и схватилась за низ живота.

– Господи Исусе! Иди туда, – бабушка толкнула ее под куст возле барака.

Место хорошее – за ним почти не будет видно. Саша вскоре оттуда выскочила, заправляя на ходу выбившуюся из-под юбки блузку.

– Ну хоть низ-то не пачкай! И так ведь не отстирать! – бабушка оправила ей сзади подол. – Горюшко луковое! Липкая-то какая, – вздохнула она и повела Сашу через дорогу.

В гостинице они просидели до позднего вечера. Было уже начало одиннадцатого, когда бабушка убрала со стола в своей вахтерской каморке часы, чтобы внучка не волновалась. Саша рисовала, читала книжки, время от времени выбегала на улицу – мамы всё не было. Они с бабушкой поели макароны с кружком колбасы, попили морс. Когда совсем стемнело, у Саши в животе как будто что-то зашевелилось, то сжимаясь, превращаясь в камень, то заполняя всю ее ужасом. Мама не приехала! Чтобы отвлечь Сашу, бабушка позвала ее с собой убирать в номерах. Раньше Саша никогда не поднималась выше вахты. В одном номере она увидела пачку сигарет с верблюдом, совсем как на пакете, который дала ей тетя Лена. В другом – постель, засыпанную фантиками от конфет. Бабушка сгребла их в кучу и стала просеивать между пальцами. Нашла одну целую конфету, понюхала, дала понюхать Саше.

– Будешь?

Саша сунула конфету в рот и удивилась незнакомому, но явно фруктовому вкусу. Сначала показалось, что это жвачка. Саша уже представила, что завернет ее в бумажку и положит дома на батарею, а потом возьмет с собой в школу. Да, она пойдет в первый класс со жвачкой! Однако жвачка быстро растаяла во рту.

– А кто здесь живет?

– Здесь-то? Так уехали утром. Болгары жили. Они наши пансионаты строили.

– Мы ведь давно живем в нашем доме. А эти болгары всё время у тебя жили и только сегодня уехали? – Саша удивилась, зачем они столько лет здесь сидели, уже построив дома.

– Из дерьма строили, вот приехали теперь лемонтировать. И финн один, из Финляндии.

Саша не поняла:

– Из чего?

– Плохо, говорю, построили. Лифты ведь с самого начала не работают. Забыли установить – только шахты сделали.

– Ой, у нас теперь можно на лифте кататься?

– Ага, щас. Приехали, посмотрели и сказали, что лемонтировать не получится. Велели пешком ходить.

Саша расстроилась. Она ездила на лифте один раз в жизни, в гостях у маминой подруги. И очень хотела прокатиться еще раз.

Они пошли убираться в третий номер. Там болгары не оставили ничего, только пустые бутылки. Очень странные, цветные, дома таких никогда не было. Вдруг Саша обратила внимание на постель.

– А одеяло и простынку они с собой привезли? И наволочку? И нам их оставили?

– Чего это с собой? – удивилась бабушка.

– Красивые очень. Наверное, из Гирляндии.

– Откуда? – бабушка расхохоталась. – Из Финляндии? Ну уж прям. Наши это.

Саша поразилась. Она ни у кого не видела, чтобы всё белье было белым и разглаженным. У них с мамой всё разное: простынки с одним рисунком, наволочки с другим. Она подошла к постели и хотела пощупать белоснежный пододеяльник. Бабушка перехватила ее руку, обтерла о свой халат и сплюнула в сторону.

– Заразы еще какой наберешься. Иди в прихожей постой. На стул не садись!

Саша послушно стояла у стенки и смотрела, как бабушка снимает с кровати белое гладкое белье.

– Баба, а где они покупают такое белье? В магазине у Ирмы Александровны?

Бабушка удивленно посмотрела на нее и даже вышла в прихожую.

– А тебе зачем? Маленькая еще на таких простынях спать.

Саше сначала стало стыдно, но она тут же спохватилась:

– Но ведь мама большая. И ты. И Ира уже большая была, когда от нас уехала. Вам нельзя такое покупать?

Бабушка собрала снятую простынку в ком и со злостью запихала ее в бельевой мешок:

– Нам, Саша, только черта лысого можно купить. И фрикадельки.

Саша расстроилась. Когда спускались с третьего этажа, она галопом побежала к подъезду смотреть маму. Выскочила на улицу, огляделась – мамы нет. Остановка была совсем рядом. Но там не горит фонарь. И на дороге темень. Можно бы побежать посмотреть, но страшно. Она вернулась в гостиницу.

– Баба, а пойдем маму на остановке проверим?

– Чего ее проверять? Если приедет, на лавке сидеть не будет.

Саша расстроилась:

– Ну, пойдем, ну, пожалуйста.