Мама

– Не спускать с неё глаз. Пусть делает, что хочет, Дадди. Не мешай ей. Просто жди. Рано или поздно она навестит его. Этот ребёнок не должен жить. Здесь я решаю, кому жить, а кому умереть.

– Я понял, босс.

Глава 10

– Он сказал, что ты занята. Он принёс токены и…. – Матушка Вероника не могла сдержать слёз. – Сказал, что тоже спешит, но должен убедиться, что ребёнок в порядке. Девочку принесли. Он взял её на руки, долго смотрел ей в глаза, а потом свернул шейку. Как котёнку. Потом передал её бездыханное тельце мне и так посмотрел, что я чуть не умерла от страха. Потом развернулся и ушёл.

– Как он выглядел?

– Огромный, страшный. С ледяными глазами и лицо в шрамах. Длинный плащ. Шляпа с широкими полями.

– Дадди.

– Анна, я ничего не мгла сделать. Ничего. Прости.

Анна смотрела в пол. Её глаза превратились в лёд. Сердце перестало биться. Она увидела, как всё вокруг из разноцветного, вновь становится серым. Гермиона замерла и сжалась под одеждой, охваченная страхом и холодом, исторгаемыми вновь окаменевшим сердцем Анны.

Глава 11

В офисе Красивого Ши, завибрировал зуммер транслятора. Ши коснулся сенсора изящным, будто вылепленным из тончайшего прозрачного фарфора пальцем, и посмотрел на таймер – 22:34. Полыхнул бриллиантами массивный платиновый перстень. Офис наполнился летящими из транслятора звуками Мегаполиса, шумом несущегося скутера, на фоне которых прозвучал хриплый голос Дадди Морти:

– Мы у неё на хвосте, босс. Что дальше?

– Ах, Дадди! – Голос Ши был спокойным и вкрадчивым, будто он рассказывал сказку ребёнку. Ши прикрыл раскосые глаза, зрачки которых походили на пару мутных, бледно-жёлтых виноградин. – Знал бы ты, как мне не хочется говорить о том, что будет дальше? Первый раз она взяла миллион токенов, и, как ты знаешь, я простил её. – Почти лёжа в большом чёрном кожаном кресле, Ши запрокинул голову, будто смотрел куда-то вверх, сквозь потолок, сквозь бетонное перекрытие небоскрёба, сквозь небо.

– Да, босс, я помню. – Хрипел Дадди. – Вы ещё сказали тогда, что это любовь, босс.

– Любовь, Дадди. Но то, что она сделала в этот раз, уже не похоже на любовь, Дадди. Четыре с половиной миллиона токенов, Дадди, четыре финансовых офиса, два завода и шестнадцать сотрудников – это не шутки, Дадди. Сейчас, Дадди, я не говорю, что это любовь. Нет, не говорю. Четыре с половиной миллиона токенов, четыре финансовых офиса, два завода и шестнадцать сотрудников – это больше чем любовь.

– Мы крепко обидели её, босс.

– Да, Дадди. Но что нам оставалось делать? Она не выполнила приказ.

– Да, босс. Так, что мне сделать?

– Ах, Дадди! – Ши открыл глаза. – Я сейчас скажу, что тебе сделать. Только вот не знаю, нравится мне это или нет?

– Говорите, босс.

– Дадди! Ты должен довести до конца это дело.

– Я вас слушаю, босс.

– Сейчас я всё объясню, Дадди. – Ши медленно повернул голову и сквозь прозрачную стеновую панель осмотрел Мегаполис. С высоты, он показался Ши нагромождением параллелограммов, шаров, трапеций, цилиндров и кубов. Мегаполис казался ему не реальным, а игрушечным, будто множество детей выстроили его из деталей конструктора, играя в свои непонятные игры. Как утыканный свечками именинный торт, разрезанный на куски линиями шоссе и хайвеев, дугами дромов и кольцами развязок, Мегаполис ярко сиял разноцветными огнями, пожирая мегаватты энергии. Ши смотрел сквозь прозрачную панель, и всё вокруг казалось ему ненастоящим.

– Ты знаешь Дадди, что она умная?

– Да, босс. Вы никогда бы не связались с набитой дурой, босс.

– Ах, Дадди, как ты прав.

– Спасибо, босс.

– Так вот, Дадди, ты будешь следовать за ней по всей планете, а если понадобится и дальше. И не важно, сколько для этого потребуется времени. Ты слушаешь меня, Дадди?

– Да, босс.

– А потом, Дадди, после того, как ты доберёшься до неё… – Чёрный длинный ноготь, венчающий указательный палец Ши заскользил по крышке стола. Завиваясь спиралью, из-под него побежала тонкая изгибающаяся стружка. – … ты привезёшь её ко мне, Дадди, и я поговорю с ней. В последний раз, Дадди, поговорю. Ты понимаешь меня, Дадди?

– Да, босс. Вы дадите ей последний шанс, босс.

– Вот именно, Дадди, последний. И если она не воспользуется им, то ты, Дадди, нарежешь её ломтиками. Ты знаешь, как японцы режут рыбу? Такие, тонкие, прозрачные ломтики. – Узкие выкрашенные чёрной помадой губы Ши растянулись, не то в улыбке, не то в оскале, обнажив зубные протезы голубого цвета, на каждом из которых посверкивал крошечный розовый бриллиант. – Ты слушаешь, Дадди?

– Да, босс.

– Так вод, Дадди, ты нарежешь её тонкими прозрачными ломтиками. Каждый ломтик, ты будешь обмакивать в соус, и обжаривать в кипящем масле. И ты сделаешь так, Дадди, что бы до последней секунды своей жизни она наблюдала весь процесс своими глазами. – Чёрные губы Ши искривились. Оранжевые ресницы качнулись. На лицо упала прядь фиолетовых волос. Тонкие, как нити, чёрные брови, двумя ломаными линиями сошлись у переносицы. По белой гладкой и блестящей латексом коже лица скатилась первая слезинка, похожая на крошечный бриллиант. – Своими прекрасными синими глазами.