Мама

Породнившись же с Экслиными, Салливоны надеялись приобрести ещё большее количество голосов на выборах, получив популярность в действующих частях, служащие которых считали всех штабных тыловыми крысами. Потому, соглашаясь на этот брак, Александр, как и полагалось военному, выполнял поставленную перед ним задачу, и никакой любовью тут не пахло.

Но если Александр смотрел на этот брак сквозь пальцы, то для Сьюзен он имел очень большее значение. Рождённая в семье, занимающей в клане Салливон довольно скромное положение, выйдя замуж за Александра, она могла бы значительно повысить статус, как родителей, так и свой лично. Это был её шанс. Потому она вцепилась в Александра мёртвой хваткой и не собиралась уступать никому.

Истинная Салливон, Сьюзен привыкла добиваться поставленной цели, использую для этого все средства, и брак с Александром она расценивала, ни много ни мало, как успех в жизни. А что такое успех для Салливона? – объяснять никому не нужно.

Между тем зал постепенно заполнялся. Всё пространство пестрело военными. Пилотки, береты, полевые кепки. Чёрные и серые комбинезоны смешивались с белыми кителями и камуфлированными куртками. Сверкали орденские планки и треугольники родов войск. Молодые и старики. Мужчины и женщины. Молодёжь и дети. Всё это гудело, шутило, хохотало и жутко пахло надраенными до блеска пехотными ботинками. Солдафонские шутки перемежались с утончёнными комплиментами и запивались неимоверным количеством водки.

Повсюду говорили только о нынешней военной компании на HD 40307g. Анализировались последние данные, делались прогнозы, давались профессиональные оценки тому или иному действию командования. Во всех неудачах винили, конечно же, тыловых крыс Салливонов, чьи ошибки и просчёты, допущенные во время планирования в штабах и уютных офисах, Экслиным приходилось исправлять на поле боя собственной кровью. Всюду сновали дроиды-официанты с подносами, уставленными икрой, соленьями и мясом всевозможного приготовления, и хрустальными рюмками, полными водки. В общем, в зале царила атмосфера сдержанного радушия.

Но вот из коридора, ведущего в зал, послышался шум и громкие возгласы. Разговоры на миг стихли. Головы всех гостей одновременно повернулись в сторону входной двери. Через мгновение, от тяжёлого пинка, створки двери разлетелись в стороны, и всё содрогнулось от зычного рыка:

– А, ну-ка, покажите мне этого засранца!!

Под общие аплодисменты, хохот и шумные приветствия в зал ввалился дедушка Янош. Под два метра ростом, со здоровенными ручищами, короткими толстыми ногами и широким красным лицом он походил на орангутанга. В свои сто двадцать девять лет он всё ещё обладал силой и здоровьем быка, петлицами полковника и командным голосом, от которого дрожали даже стены.

На секунду задержавшись у входа, он сверкнул серыми глазами и двинулся прямиком к Александру. Пожимая на ходу руки, своими ладонями-лопатами, дедушка Янош хлопал по мужским плечам и женским задам, ржал и опрокидывал в себя все попадающиеся на пути рюмки с водкой, ни разу при этом не закусив. На нём был черный комбинезон с жёлтым треугольником диверсанта на плече, чёрный берет и черные прыжковые ботинки, размером напоминавшие два БТР. За всё время службы в вооружённых силах, дедушка Янош не пропустил ни одной боевой операции, проводимой Землянами.

Он остановился и, не доходя двух метров до Александра и Сьюзен, поднял ручищи вверх.

– Послушай-ка внучок, а твои родители не забыли снять с тебя памперс? – Дед заржал и обернулся к залу, требуя поддержки. По залу покатился хохот. – У кого ты спёр этот комбинезон, сопляк? А-а, ты снова лазал в шкаф к отцу?! – Снова дедово ржание, хохот и отдельные выкрики типа «Давай Янош. Жми». – А это, что у тебя, а? – Дед тыкал толстым пальцем в майорскую петлицу. – Похоже на птичье дерьмо! Проклятые голуби! Никуда от них не скрыться. Или нет…. Погоди-ка! О-о! Да это же майорская петлица. Так это ты у нас майор, внучок?! – Дед шагнул вперёд, врезал Александра в плечо, от чего тот еле устоял на ногах. – Так держать, солдат! – Он сжал руку Александра. Послышался хруст суставов. Потом дед наклонился к самому его уху и, кивая в сторону Сьюзен, прошептал так, чтобы было слышно на весь зал:

– Надеюсь, ты взнуздаешь эту кобылку сегодня же вечером. Только прихвати кнут, внучок, похоже, кобылка с норовом. – Наконец дед облапил внука и громко расцеловал в щёки, не обратив внимания на Сьюзен.

Весь зал облегчённо выдохнул.

Сьюзен стояла с выпученными глазами. Её лицо стало пунцовым. Подбородок дрожал от возмущения. Александр криво улыбался и потирал плечо. А по залу, как рёв плазменной пушки, разносился хохот дедушки Яноша. Ему вторили десятки пьяных голосов, начинавших веселье Экслиных.

– Это…, это …. Я не… – В глазах Сьюзен стояли слёзы. Щёки пылали. Она набрала в лёгкие воздуха, но мать Александра опередила её.