Мама для чужого наследника

– Он сказал, это просто благодарность. Ничего не просил. Я все документы досконально проверяла. До последней буковки. А что-то не так?

На душе легчает. Значит, Герман не соврал.

– Все в порядке. Но не нужно было этого делать. По крайней мере, не предупредив меня.

– Он сказал, что хочет сделать сюрприз.

– А о чем вы до этого разговаривали?

– О тебе, об Илюше. Я ему все высказала! – мгновенно заводится она. – В лицо! И как они поступили с тобой тогда, и как совести хватало потом травить. Все-все припомнила. Он даже в конце прощения попросил.

В последнее верится с трудом.

– Ладно. Пойдем. Герман Львович ждет нас в машине.

Мама кладет заботливо испеченные оладушки в пакет и спешит за мной. По дороге нам встречается соседка, которая подозрительно любопытным взглядом окидывает нас обеих. Видимо, слухи уже расползлись, что, в принципе, неудивительно для общежития.

Мама смущенно отворачивается, я открыто здороваюсь. Мне стыдиться нечего. Не хватало еще переживать за общественное мнение.

Мы выходим во двор, садимся в машину и трогаемся в путь.

В дороге практически не разговариваем. После нашей близости с Германом мне кажется, что мы с ним сильно сблизились. И стоит мне сказать ему хоть слово – это тут же станет заметно со стороны. Да и Герман погружен в свои думы настолько, что я не решаюсь его отвлекать. Он даже на перекрестке чуть было не пролетел на красный свет, вовремя спохватившись.

Мама тоже чувствует себя неловко в его присутствии. Она явно еще не определилась со своим отношением к отцу моего малыша и предпочитает пока помалкивать, наблюдая за ситуацией со стороны.

Несмотря на вышеперечисленные неудобства, до особняка Кравицких мы доезжаем довольно быстро и без происшествий.

– Идите в дом, я присоединюсь чуть позже, – тепло улыбается Герман. – Распорядись насчет ужина. И проверь Илью.

Я согласно киваю, выходя из авто. Беру за руку маму и направляюсь к центральным дверям.

Она растерянно оглядывается вокруг. Спотыкается несколько раз.

– Это их дом? – шепчет, наклоняясь ко мне. – Они тут живут вдвоем с женой? – Мама явно обескуражена размерами здания и прилегающей территории.

– И с кучей прислуги, – добавляю машинально.

Я не удивлена ее реакции. Сама в свое время так же таращилась, боясь даже представить, сколько здесь все стоит. Страшась озвучивать цифры вслух.

Мама поджимает губы, осуждающе качая головой, но вслух ничего не комментирует.

Просто замыкается в себе и молча следует за мной.

Показная роскошь не вызывает в ней одобрения, а именно таким и кажется жилье Германа на первый взгляд. Да и на второй тоже.

Мы переступаем порог дома, останавливаемся на секунду, и… я интуитивно улавливаю странное напряжение, витающее в воздухе. Что-то, что бьет наотмашь волной негатива.

Я не сразу понимаю, в чем дело. Пытаюсь успокоить пустившееся вскачь сердце, объяснить самой себе, что все в порядке, пока не улавливаю ноты знакомого голоса.

Александра!

Она здесь.

Она вернулась.

И сейчас раздраженным тоном командует где-то наверху.

Стук каблуков по полу действует подобно хлысту по оголенным нервам.

И неважно, что там Герман говорил про развод. Александра по-прежнему хозяйка в этом доме, и часть имущества принадлежит ей, а значит, она имеет полное право голоса как на своей территории, так и в его жизни.

– Соня? – замечает она, спускаясь вниз по лестнице.

На лице расцветает издевательски-приветливая улыбка.

– Добрый вечер, – выдавливаю с трудом.

Горло стягивает невидимой удавкой.

Александра идет к нам с видом победительницы. Так, что даже корону хочется ей поправить.

Я чувствую, как внутри меня рассыпается хрупкая, едва проклюнувшаяся надежда на то, что все будет хорошо. Что я смогу отвоевать свое право на сына. Что буду счастливой вопреки…

Мама тоже бледнеет при виде властной фигуры в юбке.

– А можно поинтересоваться, что ты здесь до сих пор делаешь? – Вскинув вопросительно бровь, останавливается в двух шагах от нас. – Мой сын, – выделяет с нажимом, – давно выздоровел, няня неделю обивает пороги. Тебе не кажется, что ты тут немного задержалась?!

– Не кажется. Мы с Илюшей к вам вообще не рвались. Я хоть сейчас готова уйти. Лишь бы вы не препятствовали, – натягиваю ответную улыбку.

Александра выдерживает паузу.

– Так и уходи. Тебя тут не держат.

– Правда? Отлично! Пойду соберу сына.

Я делаю шаг в сторону, чтобы обойти ее, но Александра тут же встает стеной на моем пути.

– Тебе здесь собирать нечего. Вещи передам курьером, – цедит она.

– У меня тут сын. И вам я его не оставлю!

– Как ты смеешь, дрянь?! – срывается Кравицкая в одно мгновение. С нее слетает маска уверенности, и красивые черты лица искажаются яростью. – Я выбрала тебя, дала тебе шанс, обеспечила всем необходимым, заплатила кучу денег – и что получила взамен? Кем ты себя возомнила?! Решила выбить себе получше условия? Или положила глаз на моего мужа? Так вот, милочка, забудь! Я слишком долго была к тебе лояльна, ждала, давала время, но ты этого не оценила. А теперь все, отсрочек больше нет. Я обещала тебе веселую жизнь? Я предупреждала, чтобы ты со мной не связывалась? – брызжет она ядом.