Мама для чужой дочки

– На меня посмотри, Ледышка.

Перевожу на него взгляд. Он следит за дорогой, но, стоит ему почувствовать, что я смотрю, широко улыбается.

– О финансах даже не парься. Твоя задача – забота о Лизке. Моя задача – ваше обеспечение. Все!

И так сказал, как припечатал.

– Я так не могу.

Олег вскидывает бровь и бросает на меня быстрый взгляд.

– Объясни, я намеки не совсем понимаю. И вот такие завуалированные фразы тоже.

– Просто мы пока только встречаемся, и я все никак не могу перебороть ощущение, что я тебе ребенка навязала. Ты же не хотел…

Пытаюсь высвободиться из хватки Олега, но он не замечает моих попыток и сильнее сжимает руку.

– Не буду отрицать, что поначалу меня вот эта вот твоя настойчивость выбешивала, мне хватало проблем, чтобы вешать ещё и маленькое дите, непонятно чье. Потом все изменилось. Я не брошу Лизу, она родная. И ты родная. И мы со всем должны справляться вместе, Поль.

Нос начинает пощипывать от его слов. Это мегатрогательно, и хочется прям сейчас пустить слезу от всей этой милоты.

– Ты реветь, что ли, надумала?

Мотаю головой, а Олег удовлетворенно кивает.

– Правильно. Нечего тут мне сырость разводить.

Я понимаю, что он шутит и пытается поднять мне настроение. Да и у меня на лице вспыхивает улыбка.

– Вот ты, – толкаю его легонечко в бедро.

– Что?

Продолжает дразнить, и хитрые смешинки пляшут в его взгляде, когда он тормозит возле знакомого дома и поворачивается ко мне.

– Поль, Лизка все будет слышать и полностью вылечится.

– Да, я очень надеюсь, – смотрю на спящую Лизку, и мне страшно представить, что мы не сможем помочь.

Трясу головой, отгоняя невеселые мысли.

Мы должны помочь!

– Ну что, – Олег наклоняется и смотрит на окна, – пора вскрывать все карты.

Ерошит волосы. Нервничает, но быстро берет себя в руки.

Обхватываю его за шею, и он переводит на меня удивленный взгляд.

И я ощущаю в тесноте салона, что мы настоящие. Семья у нас настоящая. И так хочется, чтобы и у нас с Олегом со временем была своя кровинка в этом мире.

– Поль, – убирает волосы за ухо, – красивая моя.

– Не волнуйся, Олеж, все будет хорошо. И дядя обязательно поймет.

Олег улыбается одним уголком и дергает плечом.

– В дядьке я не сомневаюсь. Просто как-то гадко, что я приношу ему такую весть о Димоне.

– Димон – взрослый мальчик, и он в состоянии отвечать за проступки, а скрывать от его отца, как все у него на самом деле, – плохая идея.

– Ты права, – Олег решительно сжимает челюсть и тянется к ручке, – буди соньку.

Шикаю на Олега, когда он тянется, чтобы взять Лизку, и показываю на спину. Он закатывает глаза.

– Помни, что сказал врач!

На его лице пробегает тень, и он отводит взгляд.

– Ага, сказал, что могу загреметь в инвалидное кресло.

Застываю. Очередное напоминание Олега о последствиях вызывает дрожь. Не хочу даже думать, что такое может быть.

Не потому, что я не потяну, а потому, что для Олега это будет удар, а я хочу, чтобы он был счастлив.

Толкаю его в бок, чтобы освободить проход к Лизке.

– Тем более, Жданов. Ручки не тяни к тяжестям. Я справлюсь сама.

– Да уж не сомневаюсь, – бурчит недовольно, чем вызывает ответный смешок.

– Что ты там бубнишь, как дед?

Несу Лизку в полудреме до квартиры дяди Олега, Олег притормаживает перед дверью и резко выдыхает.

Если б не знала его, могла бы подумать, что ему страшно. Но Жданов не из тех, кто боится.

Скорее просто настрой на тяжелую беседу.

Все же не каждый день сообщаешь родному человеку, что у него сын в тюрьме и внучка есть.

Звонит в дверь.

И она на удивление быстро открывается.

– О, племяш, опять? Забыл чего?

– Привет, дядь. Быстро ты уже на них бегаешь, – кивает на ходунки.

– Да я вас в окно увидел. – Видит меня и добродушно улыбается, замечает у меня на руках Лизку. – Опять подруга попросила позаниматься?

– Дядь, это, ты нас будешь на пороге держать или впустишь?

– Ой, конечно, проходите, – смеется мужчина и послушно отступает, освобождая проход.

Обмениваемся с Олегом взглядами, и я собираю всю смелость и шагаю в квартиру. Я понятия не имею, как обернется этот разговор. Какова реакция будет у отца Димы.

Я просто надеюсь, что все ситуации разрешаться и мы не сделаем хуже.

– Чай? Варенье? Пельмешки? Сам лепил.

Удивленно моргаю.

– Вы сами?

Дядя Жора распрямляет спину и с гордостью кивает.

– А то. Бабуля в свое время научила. Сказала, что любому мужику, чтобы не помереть с голода, достаточно уметь лепить пельмени.

Олег хмыкает.

– Не, дядь, мы сначала поговорим, а потом все остальное.

Лизка просыпается и сонными глазами окидывает квартиру, в которой она оказалась. Хмурится, будто бы вспоминая, где она и была ли тут раньше. Успокаивается и кладет голову мне на плечо.

– Нет, крошка, давай разденемся, и ещё полежишь потом у меня на ручках, – стягиваю шапочку, курточку.

Лизка не сопротивляется и с довольным улюлюканьем потягивается.

– О чем разговоры вести будем?

Мужчина усаживается на кресло и вытягивает ногу. Олег садится рядом с нами на диван и опирается локтями о колени.

Всматривается в пол.

– О Димоне и о Лизе, – кивает на нас.

– О как, уже интересно, – дядя Жора сцепляет руки в замок и переводит на нас с Лизой добрый взгляд.