Мама для дракончика или Жена к вылуплению

Меня пробирает дрожью, но я упрямо разрываю объятья:

— Мне все одно скоро умирать. Я вернусь к утру, можешь ложиться спать, — я разворачиваюсь и подхожу к двери.

— Я буду ждать: жечь свечу на окне и молиться о вас, пусть хоть до утра, — шепчет служанка мне во след.

Резко распахиваю дверь, но на пороге вопреки ожиданиям не простой слуга, а доктор ФицУильям:

— Позвольте сопроводить вас, — он склоняется в поклоне над моей рукой, целуя воздух над тыльной стороной ладони.

Я выдыхаю облегченно и киваю, потому что от волнения боюсь, что голос может не послушаться. Марта гневно сопит за нашими спинами, но я не оборачиваюсь. И так ощущаю, что она вновь и вновь творит отгоняющие беду и дарующие благословляющие знаки, моя магия так чувствительна из-за нервов, что ощущает малейшие дуновения силы, которые в молитве на эмоциях способна создать даже крестьянка.

По дороге в закрытой наглухо карете доктор ФицУильям пытается развлекать меня разговором, но я не в настроении отвечать. Меня трясет от понимания того, что происходит. Черная карета, побег посреди ночи — как в романе. Только это не роман, а страшная сказка для меня, и в церкви меня ждет не любимый, а незнакомец, свадьба с которым, вероятно, лишь ускорит мою смерть.

Эльфы не выходят замуж без любви, потому что в таких браках им не выжить. Эмоциональная сфера накрепко связана для них с магической. Поэтому их брачный обряд отличается от ритуалов других рас и единственный предполагает развод по простому желанию любого из пары. При этом на деле эльфийские браки длятся обычно всю их долгую жизнь. Мама рассказывала, что ее родители прожили вместе тысячу лет в любви и согласии, а, вероятно, и дальше живут в своем лесу.

Полукровкам обычно не достается сила эльфов, а вместе с ней и ограничения, но я умудрилась выделиться и здесь. Отец полагал, что это потому что я слишком много времени проводила с матерью в детстве, что она «запудрила мне мозг своими эльфийскими глупостями», «научила дурацкой магии растений». Он даже отослал меня в пансион, чтобы прервать нашу связь, запретил мне приезжать на каникулы, а маме навещать меня. Чтобы я училась быть человеческой девушкой, а она сосредоточилась на своих обязанностях виконтессы и подарила ему, наконец, наследника.

Вернувшись из пансиона лишь после смерти матери, я отказалась выходить замуж по расчету и сбежала, потому что знала — во мне куда больше эльфийского, чем человеческого. Я не желала повторять жизнь матери, я помнила, как она мучилась в этом когда-то счастливом браке, как не хватало ей чувств отца.

Отец лишил меня наследства и вычеркнул из родовой книги, будто меня и не было. Впрочем, я ему никогда нужна не была, ему нужен был сын-наследник. Я отстояла свою свободу и свою жизнь... тогда.

А теперь ради Дэни я сама иду к тому, от чего с таким трудом бежала — браку по расчету. Судьба любит пошутить.

Карета мягко качнулась, останавливаясь, а затем безупречно вышколенный лакей распахнул перед нами дверцу и откинул подножку. Доктор ФицУильям первый выскочил на мостовую и подал мне руку. Я подняла взгляд и внутренне усмехнулась. Над нами возвышался центральный столичный храм. Кажется, мой будущий супруг привык все делать по высшему классу.

Величественное здание из светло-серого камня, вытянутое к небу, в этот час казалось темным и будто вымершим, но доктор ФицУильям уверенно повел меня вверх по лестнице, правда, не к центральному, а к боковому входу, спрятавшемуся в тени.

— Храм закрыт по ночной поре, — будто из ниоткуда вынырнула из тьмы фигура в жреческом облачении.

— Не сердитесь на нас, падре, мы по сердечному зову, дело не терпит отлагательств, — неожиданно ответил доктор ФицУильям. Я растерянно покосилась на него.

— Пресветлая Матерь всегда готова ответить своим детям, особенно если их ведет сердечный зов, но не в этот час... — качнул головой служитель Богини.

— В эту ночь свет луны столь ярок, что привел нас, в блеске ее мы узрели знак Светлейшей Богини, — неожиданно продолжил доктор, а я удивленно покосилась на тонкий серп луны на небосклоне.

— Вот как? — неожиданно отреагировал падре.

— Да, взгляните, — неожиданно доктор ФицУильям протянул жрецу на открытой ладони серебряный империал — крупную монету, посвященную как раз Богине.

— О, вы правы, действительно знак Светлейшей, — хмыкнул жрец и монета исчезла в складках его облачения. — Сейчас свободна левая малая зала...

— У нас договоренность с главным жрецом, — тише шепнул доктор.

Жрец смерил меня внимательным взглядом, а затем, кивнув, открыл боковую дверь. Я запоздало сообразила, что весь этот разговор о знаках и видениях был всего лишь завуалированной формой взятки. Кажется, в этом храме спасение желающих обвенчаться поставлено на поток.