Мама для крошки-дракошки, или жена Хранителя Севера

— Да уж не забуду, — нехорошо улыбнулся дракон и повернулся ко мне. — Энни спрашивает о вас, Фредерика.

— Я не знаю, что ждет меня впереди, но я не против увидеть малышку, — спокойно ответила я. — Если это будет возможно, то я буду рада провести с ней время. А пока…

Прикусив губу, я с трудом расстегнула тугие пуговицы горловины и, чуть не расцарапав себе шею, достала подвеску со сломанным крылом.

— Отнеси Энни мой подарок. — Я вложила подвеску в ладонь Харелта. — Скажи ей, что лететь можно даже на сломанных крыльях. Главное — лететь.

— Эту подвеску тебе подарил кто-то важный? — Харелт сжал украшение в кулаке.

— Кристин. Когда-то я верила, что мы все равно найдем общий язык. Что кровь не водица, что… Это был жестокий удар, когда она преподнесла мне это украшение. Но также подвеска стала началом нового этапа в жизни. И сейчас я хочу, чтобы эта вещь помогла Энни. Но… Она не слишком роскошна для дочери Хранителя Севера.

Мне стало стыдно. Опять поддалась порыву и…

— Думаю, Энни никому и никогда не сможет ее подарить, — мягко проговорил Харелт. — От подвески чувствуется твоя магия, моя дочь будет счастлива.

Он и Катисса перевоплотились в драконов и улетели, а мы с Уттаей отправились к пятому дому.

— Что-то случилось? — Я обернулась, но драконьих силуэтов уже не заметила. — Мы, люди, ничего не знаем об измененных.

— Магистры и Магистрис знают, — мягко ответила Катисса. — Нам не нужны лишние волнения. Мы, драконы, знаем, что закрыть врата невозможно. Но вы, люди, зачастую смотрите на эту проблему однобоко. Вы считаете, что можно разработать ритуалы и артефакты, которые будут очищать и приумножать магию. Это возможно, я не спорю. Те же дома исцеления — это замкнутая система, но… В рамках целого мира это просто невозможно.

— Я так не считаю, — вспыхнула я. — Да, это было моей первой мыслью, но…

— Врата Севера завалены камнями, сквозь которые сейчас бьет родник. На наше счастье, сами врата не пострадали, они не материальны. Но тем не менее в самое сердце северных земель пробрался человеческий фанатик и подорвал старый храм, в котором и покоились, как он считал, врата.

— Не все люди такие.

— Не все, — согласилась Уттая, — но измы не доходят до ваших земель, а значит, они не ваша проблема.

— Кажется, вы не слишком любите людей.

Уттая пожала плечами и чуть ускорила шаг. А после, уже у дверей пятого дома, проворчала:

— Это просто бессильная злость от всепоглощающей зависти. Но я осознаю, что неправа, и потому способна измениться. Доброго дня, леди Фредерика.

Я потянула на себя дверь и, опешив, чуть не захлопнула ее обратно: в просторной прихожей будто стая волков резвилась! Все, что могло упасть, упало, что можно было порвать — порвали, а что сломать — сломали.

— Нон Рифас, нонна Шавье!

— Мы здесь! Ты ж моя сладкая прелесть, — от сюсюкающих ноток в голосе Рифа мне стало дурно.

Что тут происходит?!

Оно сидело на столе. Правая ступня забавного существа была туго забинтована, а левая… Левую бинтовали сейчас. В передних лапках существо держало маленькую чашку с какао, а…

— Цвир-цвир-цвир!

Едва увидев меня, оно попыталось убежать.

— Тш-ш-ш-ш, маленький, — заворковала нонна Шавье, — это наша леди Фредерика, она добрая и тебя не обидит.

— Я приберу в прихожей, — шепнула я. — Это прыгунок?

— И он, очевидно, запомнил Кристин, — кивнул Рифас.

Уборка не заняла много времени, тем более что нонна Шавье тоже присоединилась. И от нее я узнала историю Уттаи — оказывается, девушка отказала одному из своих истинных, и тот, лишь сделав вид, что смирился, преследовал драконицу долгие годы. А она не понимала, отчего все драконы, с которыми она могла свить гнездо, умирали.

— Его казнили, а она ушла в храм, — нонна Шавье вздохнула, — трудно это все.

— Да уж, — я не знала, что ответить, — нелегко.

— Давайте не будем о плохом? — предложил Рифас. — Как насчет того, чтобы сварить еще какао и просто посидеть, наслаждаясь таким редким бездельем? Или у кого-то есть какие-то планы?

Я развела руками.

— У меня нет ничего, что помогло бы скрасить досуг. Конспекты выучены от корки до корки, известные мне заклятья отработаны по три сотни раз каждое, а приключенческие романы остались в лавках родного города.

— У меня есть несколько, принесу вам вечером, леди Фредерика.

— Благодарю, нонна Шавье.

В шесть рук мы накрыли на стол, разлили свежесваренное какао, и, когда проснувшийся прыгунок захотел к нам, Рифас перехватил его в воздухе левитацией. После чего принялся объяснять, как сильно мы расстроимся из-за испорченной еды.

И что самое странное, я точно видела, что малыш его понимает.

— К сожалению, они плохо запоминают правила, — посетовал Риф и сотворил для прыгунка высокий детский стульчик, — нужно постоянно повторять и при этом нельзя наказывать. Увы, от страха эти пушистики перестают что-либо соображать и начинают бестолково метаться. Что, сами понимаете, увеличивает количество испорченных вещей.

— Вы много о них знаете, нон Рифас, — восхитилась я. — Откуда?