Мама для Одуванчика

Пока собирала упаковку от пиццы и мыла чашки, в голове назойливо крутились слова: запасной аэродром. Это меня-то в запасной аэродром записали? Обидно. Чертовски обидно, что ты человеку доверяешь, всем сердцем к нему, а он… вот так.

Слезы застилают глаза, и с трудом удается сдержать всхлип. Мне нужно держать себя в руках. Не хочу, чтобы Ася что-то заподозрила. Нечего ей участвовать в разборках взрослых.

Вымыв посуду, направляюсь в ванную и там на какие то считаные секунды застываю, разглядывая свое растерянное и расстроенное отражение в зеркале. Усмехаюсь своим мыслям и умываюсь прохладной водой. Сказки тоже имеют особенность заканчиваться, Варвара. Не получится долго и счастливо, а как бы хотелось…

— Спокойной ночи, — заглядываю в комнату Аси, опираясь плечом на дверной косяк, и вижу как та, сидя на постели, что-то читает. Кажется, снова что-то про лошадей. Но заметив меня, ребенок откладывает книгу в сторону.

— Спокойной ночи, — улыбается девчушка. — Сладких снов.

— И тебе, — улыбаюсь в ответ и, притворив за собой дверь, иду на кухню. Сладких… сладких снов, вот только после услышанного так плохо, что сна ни в одном глазу. А еще в сердце колет обида, и оно предательски ноет.

Собрав остатки пиццы и упаковав ее, чтобы завтра можно было разогреть, убираю в холодильник. Наливаю себе чашку чая и задумываюсь. А что теперь делать дальше? Как быть?

Кручу в руках бедную кружку и понимаю, что уйти сейчас я точно не могу. Со мной Ася. Она доверилась мне, и я не могу бросить ребенка, хоть и на попечение бабушки.

Влад несколько раз звонит, но я, как дурочка, не понимающая, что делать, пялюсь на вибрирующий телефон и просто трушу. Как страус, готова закопать голову в песок. Не могу ему ответить, не могу. Он ведь догадается, что что-то случилось, и будет себя накручивать. А у него ответственная работа. Но я и так прекрасно понимаю, что не разговаривать с ним тоже нельзя. Но, по крайней мере, сегодня я точно не подам голоса.

“Извини, что не отвечаю, голова жутко болит. И я уснула,” — вру, но он поверит.

“Я соскучился и хотел услышать тебя” — приходит почти моментально его ответ, а у меня снова слезы на глазах.

“Как у тебя дела?” — все, на что хватает моей убитой правдой фантазии.

“Спокойно. Все согласно расписанию” и следом: Хочу домой, к вам с Аськой”

И все, больше я не в силах что-либо отвечать.

Как уснула, не помню. Но будильник трезвонит, не жалея моих ушных перепонок. В голове стоит гул, и я морщусь от нарастающей боли. Только этого не хватало. А еще весь день работать.

С Асей довольно быстро собираемся и выходим к остановке. Так же быстро добираемся до школы. Заходим, как обычно, порознь, чтобы не было лишних вопросов. Однако…

— Здравствуйте, Варвара Дмитриевна, — вдруг передо мной нарисовывается Игорь Владимирович и заглядывает куда-то за спину. Словно ищет кого-то. — Вы одна?

— Здравствуйте. А вы кого-то ждете? — неуверенно оглядываюсь, не понимая, кого он хотел увидеть.

— Да нет, не пойму, с кем приехала ваша ученица, — явный намек на Асю.

Мое сердце теряется в сбившемся ритме, и я выдыхаю, стараясь себя одернуть.

— Асю только что вручил мне ее дядя. Он, видимо, куда-то торопился, вот и не стал заходить.

— Вот и хорошо, а то я уже было подумал… — отмахивается от меня рукой и шагает вперед, догоняя кого-то из преподавателей.

Гад, следит что ли? Как чувствует.

На душе и так кошки скребут, а еще и он тут со своими скользкими взглядами и непрозрачными намеками.

День проходит более-менее.

После школы так же порознь идем с Асей до остановки, а по дороге от остановки до дома балуем себя мороженным. Девчонка что-то увлеченно рассказывает, но для меня все пролетает мимо ушей. Я погружена в свои мысли и все еще пытаюсь придумать, как быть дальше и что говорить Романовскому. Ведь наверняка будет звонить. Или писать. Снова. И кто бы знал, как хочется услышать его голос, но как сильно я боюсь разреветься прямо в трубку и наговорить лишнего.

Днем за Асей заезжает Никита, но в квартиру не поднимается. Ждет ребенка в машине и увозит на ипподром, я же отказываюсь составить им компанию.

В квартире Влада не нахожу себе места. И снова мысли так и лезут в голову. Обманул, не договорил, скрыл. Как я должна себя чувствовать? А мы ведь месяц вместе. Неужели за это время нельзя было сказать? Неужели я похожа на того человека, который устроит истерику или скандал? Который не поймет? Что это за отношения такие без доверия?

Метания-метания и метания. И так проходит целый день, а среди ночи:

— Варя, — я все-таки отвечаю на звонок Влада, так как нет у меня больше отмазок, почему я не могу ответить. А он звонит во втором часу ночи, и отговориться не выйдет. — Что происходит?

— Ничего, Влад. Я просто в последнее время очень устаю, — я ведь и правда последние дни чувствую себя, словно выпотрошенная курица. Нет сил ни говорить, ни что-либо делать. Хочется просто лечь спать и спрятаться от всего мира под одеялом.