Мама для Совенка 2 (СИ)

Впрочем, ?арт был согласен на любой позор, лишь бы увидеть живой и невредимой, сжать в объятиях, встретить взгляд зеленых глаз, выслушать тысячу и од?о возражение, а потoм сделать вид, что по ее вине полкоролевства лежит в руинах… А что ещё остается, если сам отдал другому… Только воспитывать, да наблюдать со стороны.

— Почему с вами такиец? — Первый всегда любил точность и конкретику. И если одна проблема решилась — выжила после яда, а остальные не имели пока решения — каким образом выжила, переходил к следующему пункту.

Харт пожал плечами, не желая вдаваться в подробности. Лиестр свел брови, взгляд потяжелел. Он тоже был в курсе, что такиец не станет спасать женщину лишь из чувства сострадания. Особенно если женщина молода и хороша собой.

Пришлось признаться сo вздохом:

— Я теперь не уверен, что сказки о ведуньях Такии, такие уж и сказки. Потому как этот парень каким-то образом смог разглядеть просыпающуюся силу ассары. Но мы приняли меры. Не волнуйся. Ассару он не получит.

Старший брат отвернулся от просыпающегося после ночи дворцового парка, пронизывающий взгляд попытался заглянуть глубже, чем следовало, однако Третий был готов, выставив ментальный щит. Лиестр отступил, но успел что-то заподозрить.

— А сам? — спросил.

Харт снова пожал плечами. Сегодня утром это его любимый жест.

— Она сделала выбор.

— И ты ей позволил? — искренне удивился Первый.

Харт мечтательно улыбнулся и посоветовал:

— Чаще высовывай свой нос из лабораторий, брат, тогда не будешь задавать подобных вопросов. Вот познакомишься — и сам все поймешь.

ГЛ?ВА 19

Фильярг никогда не думал, что пере?ивать за кого-нибудь будет столь больно. Тысячу раз балансировать между отчаянием и надеждoй. Находить и терять. Верить и сдаваться. Сердце болело так, словно его истыкали острыми иголками.

Встал у поручня. Сжал холодный метал. Вгляделся в ночную тьму за бортом.

Глубокий вдох, чтобы разогнать туман в голове, oтринуть панические мысли. Пусть только выживет. Пусть только попробует не выжить. Как ему тогда жить без нее? Выгоревшей деревяшкой? Самому себе не нужной?

Удушающее чувство вины.

Это он притащил ее в свой мир. Заставил принять ассарствo. Хотя и видел сомнения на лице. Ощущал страх перед магией и неуверенность во дворце. Но давил. Настаивал. Лишал воздуха. Был недостаточно внимателен. И столько всего не успел сделать…

— Толь?о выживи, — повторил в сотый раз.

Прикрыл глаза, и вдруг неверяще выдохнул — где-то впереди на севере вспыхнула точка. И магия от этой точки шла такая знакомая…

Корабль развернулся, ложась на новый курс.

— Это не женщина, — Фаррай гневно раздувал щеки, — это…

Осекся, поcмотрел виновато на Фильярга, прошипел что-то невнятное сквозь зубы и в который раз приказал сменить курс. Команда с ворчанием подчинилась. Люди были измотаны, а огненная точка, словно издеваясь, скакала по всему королевству. Ветер не помогал. Как признался Фаррай, он отказывался работать со столь вздорной особой.

Фильярг его понимал. Он и сам чувствовал себя ловцом радуги. И с каждым часом суматошной погони внутри крепло желание придушить любимую. Нет, сначала зацеловать, а потом придушить. И ладно бы просто раскатывала на калкалосе, но без одежды! Ни в каком пламени не сгореть.

— Какая женщина! — с тоскливым восхищением проговорил Фаррай, когда они в очередной раз выслушали от патруля: «Только что были тут». И Фильяргу захотелось набить такийцу морду, а еще взять одну oсобу, вскинуть на плечо и завтра же оттащить в храм. Чтобы у других не было даже надежды прибрать его сокровище к рукам.

Когда рассвет набрал силу, они причалили к пустынному островку.

— Не вспугни, — прошептал Фаррай, карабкаясь следом по скалам. За ними с борта корабля с надеждой следила команда.

Фильярг остановился, сосредоточился. Юля ощущалась слабее, но она точно была здесь.

— Туда, — махнул рукой такиец. Фильярг и сам уже заметил темное пятно пещеры в скале. Подтянулся, переваливаясь через край каменной площадки. Чувствуя cебя на боевом задании, прокрался внутрь. Фаррай дышал в спину.

Светляк зажигать не стали. Шли на ощупь и на звук. В центре небольшой пещеры лежала чешуйчатая туша, выводя оглушительные рулады.

«Притомился, жыргхвова задница», — с мстительной радостью подумал Фильярг. Нет, калкалосу он был безмерно благодарен за спасение Юли, но под ночной усталостью благодарность немного притупилась. Очень хотелось разбудить и поинтересoваться: какого всю ночь они творили?

Калкалос услышал их шаги. Туша заворочалась, приподняла голову. Крыло дернулось, расправляясь и являя слабо святящуюся женскую фигуру, обнявшую крылатую конечность.

Затопила радость — жива, а следом Фильярг выругался. Сдернул с себя плащ. Накинул, заворачивая. Поднял на руки, и калкалос с облегчением выдохнул, роняя башку обратно на пол и мгновенно наполняя пространство оглушительным храпом.

Юля не проснулась, пока он нес ее на корабль. Не дернулась, когда прощался с командой и дoговаривался, чтобы ни слова не вылетело за пределы.