Мама, я демона люблю!

— Позаботься о себе, — она цеплялась за меня, брызгала слюной, кричала, раздаривая голодным низшим драгоценные всполохи эмоций.

— Лучше позабочусь о том, чтобы тебя сунули обратно за Завесу как можно скорее, — прошипела Сели, но в голосе её не сквозило ненависти. Наверное, успели вылакать мертвецы. А может её никогда и не было. Как знать?

Надеешься запугать меня, детка? Становись в очередь.

— Делай то, что у тебя хорошо получается, Сели. Ублажай Тёмного.

— Не сомневайся, — вздёрнула она подбородок, торопясь обогнать меня и первой скрыться за спасительными воротами. — Но сегодня этим займёшься ты. Он ждёт.

Конечно, он ждёт. Как и всё Подземье. Они всегда ждут.

Ворота с немелодичным скрежетом закрылись. Разумеется, сами, как и полагается воротам резиденции злобного монстра.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​Сели подперла створки спиной, соблазнительно изогнувшись и скрестив руки на груди. Как будто я собирался сбежать.

А если собирался? Тоже мне, герой! Это там, наверху, где живые люди, казалось, что делаю что-то правильное, защищаю любимую женщину. Здесь всё иначе. Нет ни лицемеров, ни предателей, ни добра, ни зла. Есть лишь голод. И когда голод такой сильный, как у этой темноты, хочется утолить его любым способом, любым вкусом, любой ларой. А скормят ли Подземью влюблённого психа или законченного мерзавца… Есть ли разница?

Главное, что Подземью не скормят её. Триста точно не заслуживает этой участи. Впрочем, я тоже не собирался сдаваться так просто. Под рукавом холодил заговорённый нож. Нож кухонный, ещё вчера утром Брид резала им кровяную колбасу. Домашнюю, вкусную. Она отлично шла с яичницей.

Если мне не повезёт, если я вновь стану кормом, воспоминания о вчерашнем завтраке хватит надолго. Потому что Брид приготовила колбасу с яичницей и поймала меня за рукав:

— Сынок, куда ж ты голодный? — укоризненно поинтересовалась она.

— Да вот дитятка ваша решила меня на голодную диету посадить…

И тогда Брид наспех соорудила кривой бутерброд в дорогу. Как полноценному члену семьи. Я знал, что покорю эту женщину! И вовсе её внезапно проснувшаяся нежность не связана с тем, что я обещал уйти прежде, чем Триста продлит договор…

Я коснулся рукояти ножа кончиками пальцев: разогнуть запястье — и скользнёт в ладонь. А дальше лишь призывать в помощь Лунную жрицу или Подземье. Смотря кто больше станет благоволить убийству самого сильного из ныне известных демонов.

Я шёл к огромному зданию с высоко поднятой головой. Как победитель. Демонам ведь полагается всегда побеждать.

Это место — насмешка. Гложущая, сумасшедшая, болезненная до трескающихся костей темнота и… и подсвеченное магией здание, возвышающееся среди каменных развалин, соединённое с реальным миром лишь узкой каменной тропой, по обеим сторонам которой мерцала завеса истинного мрака. Плавающий в зловонных страданиях дом. Только вместо неба над ним — огонь. Этот огонь и видели те немногие несчастные, кому доводилось заглянуть вниз и спастись. Они думали, что огонь — самое страшное. На деле с него всё только начиналось.

Огненное небо сходилось в воронку и тонкой пуповиной ныряло в сердцевину резиденции Первого Тёмного. Небо не причиняло никому боли, лишь пугало, рисовало иллюзии для любопытных. Нет, небо всегда питало нас, демонов. Ну, или, скажем прямо: питало Первого. Таким как Сели, готовым вылизывать задницу местного киро, доставались жалкие остатки магии, порождаемой Подземьем. Но ради них они соглашались на всё. Потому что альтернатива куда хуже. Кому, как не мне, это знать.

Разве в таком месте полагается жить властителю Мрачного Подземья? Разве не лава должна стекать по стенам? Разве не кости мертвецов хрустеть под ногами?

На стенах висели ковры. Аляповатые, цветастые, безвкусные и гармонирующие друг с другом чуть меньше, чем кровяная колбаса с вареньем. Последнее, впрочем, я без труда сочетал ещё вчера. Знал бы, где окажусь сегодня, — добавил бы сверху молока. Сделал бы воспоминания ярче.

Чтобы посетители не сетовали на однообразие, уродливые ковры перемежались не менее уродливыми картинами. Прежде, чем оказаться перед нужной дверью, я ознакомился с жизненным циклом нынешнего правителя: от угловатого демонёнка с рогами разной длины на первом портрете до монструозного, закованного в шипастую парадную броню и восседающего на кроваво-алом троне существа на последнем.

И куда делась вся трагичная решительность? Я, как дурной мальчишка, которым себя и не помню, хотел хохотать. Имя Первого Тёмного там, наверху, произносят шёпотом и боязливо оглядываются, чтобы он вдруг не явился. А у него рога разной длины и секретарь. Последняя, кстати, строго рассматривала меня, пока я знакомился с сомнительными произведениями искусства в слишком ярких рамах. И не мешала, когда, испачкав палец сажей, коей в здешних углах в избытке, пририсовывал портрету усы.