Мама, я мальчика люблю!

– Потом… как-нибудь потом я это все надену… – сказала она. В самом деле, она еще не была готова к столь стремительной смене имиджа, ей было проще натянуть на себя свой обычный школьный наряд – широкое длинное платье и трикотажный пиджак, который полностью скрывал ее фигуру.

Когда они заходили в школу, на Кинешу с любопытством глазели все встречные.

Конечно, в их московской школе было много ребят разных национальностей. В десятом училась китаянка Лю Минь, похожая на фарфоровую куклу – таким ослепительно белым был цвет ее лица, в пятый ходили двое братьев-монголов, было еще много смуглых, темноволосых, с разным разрезом глаз… но такой, как Кинеша, еще не было никогда.

Когда они с Риммой вошли в класс, воцарилась тишина.

– Это кто такая? – присвистнул Иванов. – Похоже, нас решила посетить сама Уитни Хьюстон…

Кинеша действительно было немного похожа на эту певицу, только волосы у нее были гораздо длиннее.

– Тишина в классе! – вбежала Мария Степановна, учительница биологии. Никто не шумел, но Марь Степанна произнесла эту фразу по привычке.

Она шлепнула на свой стол журнал и с любопытством взглянула на Кинешу.

– Ага, в вашем классе новенькая… Что ж, я в курсе. Садитесь…

Римма покосилась на сестру. Та сидела рядом с ней спокойная, словно она уже не первый день присутствовала на уроках.

Марь Степанна зашуршала страницами журнала, нацепила на нос очки.

– Та-ак… Будем знакомиться. – Она вгляделась в записи и прочитала громко, слегка запинаясь: – Кинеша Леонимба Агассия Маритан Гаритана… о господи, язык сломаешь… Четвертая. Это что, фамилия такая – Четвертая?

Кинеша встала и с достоинством произнесла:

– Нет. Просто в роду Гаританов я четвертая девочка, которую зовут Кинешей. Можно просто Кинеша.

По классу прокатился гул, кто-то даже присвистнул.

– Тишина в классе! Мм… Ну что ж, Кинеша, садись. По-русски ты говоришь очень даже неплохо. Надеюсь, в биологии ты тоже разбираешься. Наша сегодняшняя тема – земноводные…

На переменке вся школа вышла посмотреть на Кинешу.

– Ой, какая же ты красавица! – взвизгнула Оля, а ее подруга Муся просто не могла закрыть рот от изумления. – Ну, как в этих клипах по MTV!

Каткова с Вишневецкой презрительно переглянулись. Теперь в их классе была девчонка, которая полностью их затмила.

Только Егор относился ко всему спокойно – ведь Римма уже предупредила его о своей африканской сестре.

На уроке литературы Асаф Каюмович спросил Кинешу о Достоевском – и она очень хорошо ответила.

– Гм… – одобрительно отозвался учитель. – Вот видите, ребята, – даже в Африке все читали Достоевского. А вы, оболтусы, не можете отличить Раскольникова от Свидригайлова!

Последним уроком была физкультура.

Римма не любила этот предмет – поскольку здесь ее способности были не столь заметны. Мальчишки играли во дворе в футбол, а девчонок заставили лазать по канату.

– У нас новенькая… – заметила Кира Олеговна – строгая подтянутая женщина в спортивном костюме, которая чуть что – свистела в свисток, который висел у нее на груди, – казалось, она даже дома не снимает его и с помощью пронзительных трелей командует своими близкими. – Ну, Кинеша Четвертая, вперед!

Кинеша неожиданно ловко вскарабкалась под самый потолок, а потом легко спустилась.

– Молодец! – Кира Олеговна свистнула. – Так, следующая пошла…

– Конечно, ей-то что… – громким шепотом произнесла Каткова. – Она там у себя, в Африке, небось с пальм не слезала!

– Да! Пливыкла бананы собилать… Я бы так тозе быстло наутилась… – поддержала подругу Вишневецкая.

Римме стало не по себе – она очень не хотела, чтобы ее сестру обижали, но Кинеша держалась с таким достоинством, что на слова зловредных подружек никто не обратил внимания.

Первые дня три прошли спокойно, хотя многие смотрели на Кинешу недоверчиво, а потом…

В пятницу после школы сестер встретил Саша Мыльцев из девятого – тот самый, который был похож на всех голливудских киноактеров сразу. Он был предметом многих мечтаний и многих тайных слез, не раз, на дискотеках, у всех девчонок замирали сердца, когда он собирался кого-нибудь пригласить. «Выбери меня! Подойди ко мне!..» – словно носился тогда под сводами актового зала беззвучный стон.

– Привет, девчонки! – сказал он и улыбнулся своей фирменной улыбкой в тридцать два белых зуба, от которой какая-нибудь слабонервная особа легко могла упасть в обморок.

– Привет, – равнодушно буркнула Римма.

– Привет… – рассеянно кивнула Кинеша. Она как раз о чем-то напряженно думала, оглядываясь по сторонам.

Саша Мыльцев совсем не ожидал такой реакции. Он привык к тому, что его появление среди девчонок вызывает радостный трепет.

– Вы это… вы чего делаете? – озадаченно спросил он.

– Идем домой, – сказала Римма. – А тебе что?

– Ну, как бы вроде того… Кинеша, как тебе Москва?

«Клеится», – догадалась Римма. Она, наверное, была единственной девчонкой в школе, которая осталась равнодушной к чарам Саши Мыльцева.

– Она мне очень нравится, – ответила та.

Мыльцев напрягся и изрек следующую фразу:

– Кинеша, а ты это… а ты скажи что-нибудь на своем языке, а?

– Капа апулабимба мгани агариша.

– Ух ты! – восхитился Мыльцев. – А что это значит?