Мама, я рокера люблю! (СИ)

Понятно! Ключ от моей квартиры, который я вручила ему перед отъездом в Россию. Очень мило! Сейчас, наверное, спросит, когда я освобожу жилье для следующего претендента.

- Насчет жилья можешь не волноваться. Я уже подыскиваю себе квартиру, - поспешила я его успокоить.

- Нет-нет, квартира остается за тобой. Мы снимали ее специально для тебя. Надеюсь, следующий пресс-атташе будет обеспечен жильем, - и он, не поднимая глаз, протянул мне ладонь, на которой лежал ключ.

- Спасибо, - пробормотала я. – Это очень любезно с вашей стороны.

Я протянула руку за ключом, и в это время наши пальцы переплелись, и Том, словно не желая этого, а повинуясь какому-то инстинкту, притянул меня к себе и начал целовать. Всё происходило словно во сне. Попутно раздевая друг друга, мы подошли к дверям, и я, едва попадая ключом в скважину, все же умудрилась открыть дверь. Мы буквально ввалились в прихожую и, не заходя в комнату, занялись любовью. Это было одновременно похоже на вспышку страсти и борьбу – с такой яростью мы прижимались друг к другу. Мы словно хотели слиться, стать ненадолго одним целым. Порой мне казалось, что я слышу, как хрустят от напряжения кости, и не могла понять, мои или его. Самое интересное, что при этом ни один из нас не произнес ни слова. Слова были не нужны. Мы любили друг друга в последний раз.

Когда все закончилось, мы разжали объятия, Том спешно оделся, пробормотал что-то вроде: «Пока. Счастливо» и ушел, оставив ключ на тумбочке в коридоре. Я смотрела на этот ключ, кутаясь в длинный шерстяной свитер, и чувствовала, что мне становится все холоднее и холоднее. А согреться никак не получалось.

Наверное, мне не стоило поддаваться соблазну и зову плоти. До сегодняшнего вечера где-то в глубине души я смирилась с тем, что Том навсегда для меня потерян. Теперь же я снова стала надеяться на то, что мы еще сможем быть вместе.

12 апреля

Прошло всего две недели с тех пор, как я в последний раз писала в дневник, а в моей жизни произошло столько изменений, что самой с трудом верится. Первая и самая главная новость – я больше не безработная и не бывшая пресс-атташе «Whitchstone Pictures», а журналист в одном весьма популярном, хоть и желтоватом издании «The Moon». Кто-то скажет: «Не Бог весть, какая должность». Но все же, согласитесь, для меня, иностранки, это совсем не плохое достижение. Кто знает, может, это лишь первая ступенька, и скоро я стану акулой пера Великобритании. А помогла мне в этом Джуди. Она возникла как раз в тот миг, когда я медленно погибала, и протянула мне руку помощи.

Дело в том, что после нашего последнего вечера с Томом во мне что-то сломалось. И если раньше я могла жить так, как будто ничего не случилось, или по крайней мере притворяться, что живу, то после того, как за ним закрылась дверь я перестала видеть в этом необходимость.

Никогда не думала, что дойду до такого, и боялась попасть в подобную зависимость от мужчины, но, видно, чему быть, того не миновать. Он ушел, а я осталась. Я легла спать, но заснуть не смогла. Проворочалась всю ночь, заснула лишь под утро, а проснулась уже ближе к вечеру и поняла, что у меня нет никакого желания вылезать из кровати. Я подняла с пола валявшиеся рядом с креслом вещи, которые накануне срывал с меня Том. Они еще хранили его запах. Я прижала их к груди, крепко-крепко, представляя, что обнимаю его, и снова заснула. Так я просыпалась и снова засыпала в течение двух суток, вставая из кровати лишь для того, чтобы сходить в туалет. Мне ничего не хотелось. Я не могла есть – кусок не шел мне в горло. Желание напиться отпало после того, как я полчаса блевала в туалете после двух стаканов виски, которые выпила залпом на пустой желудок, чтобы забыться. Да и погода соответствовала моему настроению – зарядивший на несколько дней дождь был моим союзником.

Я лежала и думала только об одном, вернее, о двух вещах: быть с ним или умереть. Жизнь утратила всякий смысл, смерть же выглядела загадочной и прекрасной. Я так лелеяла свое горе и страдание, что не включала ни радио, ни телевизор, не читала книг и журналов, чтобы ненароком не развеять его. Наверное, потому я и спала так много в эти дни – сон ближе к смерти, чем к жизни. Однако я не учла, что он же дает силы жить. К тому же за все это время мне ни разу не приснился Том. И на третий день я уже не могла продолжать валяться в кровати, но на улицу выходить тоже не хотелось.

После бесконечных дождей тучи, наконец, расступились, и в Лондон пришла долгожданная весна. Лопнули набухшие почки, весело защебетали птицы, и в воздухе запахло легкими духами и любовными гормонами. Даже я из своей норы смогла это заметить. Количество влюбленных парочек на один квадратный метр резко возросло. И только лишь я, подобно Кащею Бессмертному, сидела в квартире и боялась высунуть нос на улицу, словно дух веселья и счастья мог отравить меня.