Мама, я жулика люблю!

Он расстегнул ширинку на брюках, стянул их до колен и сел на кровать. Он ждал от Варвары покорности. Только своим смирением она могла заслужить прощение. К тому же он все еще оставался ее мужем...

2

– Я же говорил, что ты извращенка, – застегиваясь, оскорбительно хмыкнул Игорь.

– Тебе видней, – пожала она плечами.

Ей совершенно не хотелось спорить с ним. Не переубедишь его, только разозлишь. А он не должен злиться на нее.

– Да и не только мне, – язвительно усмехнулся Агапов. – Мы вчера с Розой порнушку смотрели. Как ты с Пылеевым извращалась. Заводная кинуха, скажу тебе. А теперь скажи – тебе не стыдно было это делать? Он твой ученик, а ты его таким штучкам учишь...

– Он уже не ученик, он уже закончил школу, – подавленно вздохнула она.

Ей очень не нравился этот разговор. Но, увы, она должна была поддержать его, чтобы не раздражать Игоря.

– Да, но ему еще нет восемнадцати. Он еще несовершеннолетний.

– К чему ты клонишь? – всполошилась Варвара.

– А к тому, что ты преступница. Несовершеннолетнего парня совратила. Не виноватая я, да? Он сам?

– Нет, есть и моя вина. Я ее не отрицаю.

– А как ты это можешь отрицать, если есть видеозапись, где ты извращалась со своим учеником? А я законы знаю, моя красивая. Под статью сто девятнадцать ты не попадаешь. Пылееву еще нет восемнадцати, но любая экспертиза подтвердит его половую зрелость. Но есть еще сто двадцатая статья. И здесь уже по барабану, отросла у него женилка или нет. Ты обучала его непристойностям, половым извращениям. Обучала. Ты же учительница, а он твой ученик. Ты развивала у него нездоровый интерес к сексу...

– Это неправда, – не на шутку разволновалась Варвара.

– Ну как это неправда, если правда? – изгалялся над ней Агапов. – Есть же видеозапись... Показаний потерпевшего, правда, нет. Да и не будет. Но поверь, и без них тебе мало не покажется.

– О чем ты говоришь?

– Да о том, что ты преступница. Извращенка и совратительница. И как гражданин своей страны, я обязан изолировать тебя от общества. Ты думаешь, я отправлю тебя в деревню! – скривился он. – Чтобы ты и там учила детей разврату? Нет, как честный человек, я отправлю тебя в тюрьму. Там твое место...

– Как честный человек?

– Именно... Я знаю, ты воротила от меня нос. Я же бандит, да. Но нигде не написано, что я бандит. Никто не может доказать, что я преступник. И никто не докажет, потому что я на самом деле честный человек. А преступница – это ты. Теперь я буду воротить от тебя нос. Теперь я тебя буду презирать. И общество будет вытирать об тебя ноги.

Агапов одарил ее мефистофельской улыбкой и вышел из комнаты. Варвара перевела дух. Скорее всего, это было злой шуткой с его стороны. Комплекс у человека. Сам преступник, и хочет, чтобы все остальные были под стать ему. Даже Уголовный кодекс проштудировал, чтобы убедить себя в том, что и Варвара одного с ним поля ягода. Утешил себя...

После обеда за Варварой приехали. Два бритоголовых амбала посадили ее в джип и повезли в сторону города. Сердце радостно екнуло, когда машина въехала во двор ее дома, где она когда-то жила вместе с родителями. Братки мужа высадили ее возле подъезда. Куда хочешь, туда и иди. Разумеется, она отправилась домой к родителям.

Но радость встречи с ними была недолгой. Не прошло и получаса, как в дверь позвонили. Отец открыл дверь, и Варвара услышала суровый, требовательный голос.

– Старший лейтенант Помазов. Уголовный розыск! Нас интересует гражданка Агапова...

Их было трое. Участковый и два оперативника из уголовного розыска. У Варвары в глазах потемнело, когда он показал ей служебное удостоверение.

– Вы арестованы, гражданка Агапова! – глумливо скривился он.

– За что?

– Развратные действия в отношении несовершеннолетних... Но вашим родителям лучше не распространяться об этом на улице.

– Дочка, что случилось? – трагически заламывая руки, спросила мама.

– Это недоразумение... Вы слышите, это недоразумение! – обратилась к оперативнику Варвара. – У вас нет оснований меня арестовывать! Где ордер?

– Все будет. И постановление, и суд... Я бы не советовал вам возмущаться. А то ведь еще и сопротивление при аресте пришьют...

От волнения голова отказывалась соображать. Варвара позволила вывести себя из квартиры и усадить в машину. «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день...»

Ее доставали в райотдел. И напрямую провели в смотровую комнату изолятора временного содержания. Там ее ждал грузный и пузатый милиционер с погонами прапорщика. Неприятное, изъеденное оспой лицо, прищуренные впалые глаза. С головы до ног окинул ее по-хозяйски оценивающим взглядом и без всяких предисловий потребовал:

– Раздевайся!

– Как это раздевайся? – опешила Варвара.

– Да как в баню ходишь, так и раздевайся. Смотреть буду, нет ли запрещенных предметов...

– Но вы не имеете права! Я женщина. И обыскивать меня должна женщина.

– Ну, пусть женщина тебя и обыскивает. А я буду досматривать... И не возмущайся, красавица, а то ведь хуже будет. Женщин мы не бьем, для этого есть мужики. С женщинами у нас другой разговор.