Мама Мальчишек. Уроки выживания среди мужчин

Слава богу, кажется, я за нее доплатила, думаю я, оглядывая переполненный зал вылета. Пассажиры, вооруженные ручной кладью, уже на ногах, и по их диким взглядам видно, как отчаянно они хотят поскорее улететь. Перспектива полчаса толкаться в очереди с двумя уставшими детьми и багажом меня, как, впрочем, и всех остальных, совсем не радует.

Неловко и виновато я маневрирую вместе с сыновьями к началу очереди.

– Извините, – говорю я, пропихивая нагруженную коляску и угрожая оставить пассажира без пальцев ног, – но у нас приоритетная посадка. Он бросает бесстрастный взгляд на наше семейство; не исключено, что передо мной брат-близнец того андроида, но их разлучили при рождении.

– У меня тоже, – сообщает он. – Так же, как и у них… – и делает жест в сторону очереди, змейкой протянувшейся через весь зал.

Я в ужасе смотрю на клубящуюся тучу путешественников, которые, по-видимому, заплатили за «роскошь» приоритетной посадки. Сглатываю слезы. И уже не в первый раз за сегодняшний день даю задний ход вместе с мальчиками и коляской.

Немало времени проходит, прежде чем мы оказываемся на борту самолета. Разумник пристегнут ремнем у окна и увлеченно двигает вверх-вниз пластиковой шторкой иллюминатора. Бином обездвижен у меня на коленях устройством еще менее понятным, чем система нумерации выходов в аэропорту Гатвик. Наконец-то я могу выдохнуть и расслабиться – впервые за этот день.

Мне удалось загрузиться на борт вовремя, в целости и сохранности, и совсем скоро мы воссоединимся – пусть ненадолго – с любимым Отцом Мальчишек. Я позволяю себе насладиться, хоть на мгновение, нашей воображаемой встречей.

Самолет оживает и неспешно выруливает на взлетную полосу.

Мы все еще набираем высоту, когда Разумник тянет меня за руку.

– Пи-пи идет, – шепчет он. Сейчас?!

– Я же спрашивала перед посадкой, не нужно ли тебе в туалет, – укоряю я, как будто мои слова хоть что-то значат для мочевого пузыря двухлетки. – Ты сказал, что не хочешь!

Большие голубые глаза смотрят непонимающе.

– Пи-пи идет! – настаивает он.

– Ты не можешь подождать всего одну минуту… минутку?.. – Я с надеждой вглядываюсь в табло «Пристегните ремни», мысленно умоляя его погаснуть. Свет упорно горит. – Думай о чем-нибудь другом, – предлагаю я. – Вот, я знаю… о шоколадном торте голодной гусеницы!

Разумник сладко стонет и ерзает в кресле.

– Все хорошо, мамочка, – говорит он, – пи-пи усёл.

Хвала Создателю, Эрику Карлу и шоколадному торту, думаю я. Вот-вот погаснет световое табло, и мы сможем пойти в туалет.

– Усёл, – с гордостью заявляет сын, – потомуста я узе сделал!

Я с подозрением оглядываю кресло под улыбающимся ребенком. О ужас! Сиденье превратилось в дымящееся озеро. Может, он и испытал облегчение, но про меня такого не скажешь.

Быстро дотягиваюсь до кнопки вызова стюардессы. Руки с французским маникюром передают мне тряпку.

– Такое случается! – щебечут перламутровые губы.

– По-видимому, да, – говорю я, приступая к уборке, а стюардесса удаляется элегантной походкой. Я знаю, что такое случается, но почему-то сомневаюсь, что с ней.

Спустя три часа мы приземлились.

Спина ныла от постоянной беготни туда-сюда с Биномом.

Мочевой пузырь грозил лопнуть – ведь мне так и не удалось втиснуться вместе с детьми в кабинку самолетного туалета.

Голова раскалывалась от бесконечного стука пластиковой шторки.

Отец Мальчишек встретил нас ухмылкой и поцелуем.

– Хорошо долетели? – спросил он, подкинул Разумника в воздух, а потом крепко обнял меня.

У меня даже слов не было – я просто ударилась в слезы.

Не могу даже вспомнить, что заставило нас решиться на путешествие из Винчестера в Абердин поездом.

Возможно, всему виной была грабительская стоимость пяти билетов на самолет, а автопоездка вдруг показалась неэкологичной. Но скорее всего сказались свеженалетанные и наезженные впечатления. Короче говоря, на этот раз мы твердо решили путешествовать с комфортом. К тому же на третий раз, говорят, уж точно повезет.

– Счастливого пути! – пожелала нам моя подруга (сама доброта, согласилась подбросить нас до станции), когда зимним унылым утром мы выбрались из ее машины. – Я тебе не завидую! – ухмыльнулась она, глядя на гору наших чемоданов, выросшую на мостовой.

– Все будет замечательно… Согласна, путь действительно неблизкий, но в поезде дети смогут походить, размяться, да к тому же на этот раз я не одна.

Подруга, многозначительно улыбнулась – и отъехала. Я почему-то поймала себя на желании оставить весь этот необъятный багаж моему ничего не подозревающему мужу, а самой броситься вслед стремительно исчезающей машине.

Но я взяла себя в руки.

– Эй-оп! – пропела я загруженным в тележку сыновьям. – Мы едем в Лондон! – Схватила рюкзак и припустила вниз по ступенькам.

Три гнома и один великан радостно устремились за мной.

Расписание на то утро выглядело примерно так.