Мама на фоне измены (СИ)

— Надо идти купаться, барышня, — говорят надо мной. — А не киснуть на берегу, пугая туристов!

Надо мной стоит высокий долговязый брюнет, отражая мои мини копии в своих зеркальных очках.

Очень хочется ответить ему грубостью в духе Бурова.

Но я закрываю глаза, решив, что игнор лучшая тактика в эту минуту.

— Ты не помнишь меня? Я был вместе с тобой за столом, пока ты общалась с французами.

Я продолжаю молчать. Плевать кто там был. Мне надо прийти в себя.

— Хочешь научу тебя серфингу? — предлагает этот типок, задирая очки на макушку.

Жизнь спешит мне на помощь в реализации своих планов. Но я хочу побыть одна. Это я понимаю особенно чётко, как и то, что меня задрало все, в том числе и мужики, и помощь, и бесцеремонные подкаты.

— Нет.

Я поднимаюсь со своего места, сунув смартфон под юбку, а потом иду к морю и почти чток ричу, когда оказываюсь в его водах полностью.

Глава 10

Глава 10

— Кать? — зовёт Буров, стоит мне пересечь шлагбаум у дома. — Можно тебя на минутку?

Он сколько тут стоял? Час? Два? Скорее всего два. Вон глаза какие злые!

— Нельзя. Катя закончилась.

Я устала. Мне нужен не алкоголь, не разговоры, не вечеринки и не новые лица. Море укачало меня и сняло напряжение. Теперь мне необходим нормальный сон — в кровати, на подушке и с тяжёлым одеялом на плече.

— Всего минута! — требует этот несносный мужик, ловя мою руку.

— Буров, ты можешь выполнить хоть что-то из того, что пообещал?!

Я вырываю пальцы, но без озлобленности, но на последних силах, да так что меня штормит.

— Сделай что-нибудь для меня, пожалуйста, — прошу я, взглянув ему за плечо. — Просто для меня.

Он кивает.

— Хорошо.

Мне достаточно было кивка. Я слышу, как одно единственное слово врезается мне в лопатки, но я не оборачиваюсь. Иду вперёд и просто нахожу свой домик, втыкаю в разъём подзарядку, а потом ложусь спать, проваливаясь в очень крепкий и долгий сон без каких-либо сновидений.

Хороший, словом.

Утром все кажется плохим сном, если бы не обилие растений вокруг и щебет птиц за окном. Их так много, что кажется, что я заснула в оранжерее ботанического сада, но все они красивые, с большими листьями и невероятно глубоким цветом зелёного.

Несколько секунд я размышляю над всем произошедшим накануне, а потом выбрасываю все из головы, вспомнив слова терапевтки.

"Мир жестокое место и потому жизнь не стоит воспринимать слишком уж всерьёз, Катерина. Стоит начать следовать этому условию и тебе уже не будут страшны никакие стрессы и депрессии."

Возможно профессионал прав. Мне следует относиться к Бурову через хи-хи и ха-ха, то есть дать понять ему, что такого как прежде отношения к нему уже не будет никогда.

— Ты рано, — замечает Тома, когда мы встречаемся на ее кухне. — Хорошая акклиматизация?

— Что-то вроде того, — соглашаюсь я, отмахиваясь от очередного неприятного момента. Она просто такой человек, а я раненый на всю голову. Потому и замечаю все на свете.

Я собираюсь сказать ей, что совместный завтрак накануне был последним. Теперь уже не только из-за Бурова, но и из-за инструктора по серфингу, который получил отворот-поворот накануне. Не хочу никаких отношений и даже намека на них.

— Поехали с нами? — предлагает Томка, закончив наносить крем с защитой от солнца. — Вода чистая и туристов очень мало.

— Одни лишь серферы — поддакивает Киря, притягивая к себе жену. — Дадим тебе доску на первое время.

Он смотрит на нее и та дёргает подбородком в ответ на его непрозвучавший вопрос, а меня жалит чувство тоски.

— Самую простую и тяжёлую, — говорит серьезная Тома без тени улыбки на лице. — Чтобы не убегала от тебя.

— Но не ждите от меня чего-то сверх-сверх, — начинаю я, решив поддаться этой идее. — Пока вы будете кататься, я буду взбираться на нее.

Я соглашаюсь с предложением только бы не видеться с Буровым. Но его нет ни во время катания, ни за завтраком, ни после. Из чего я делаю вывод, что он всё-таки уехал, но спрашивать не берусь.

Я же не знакома с ним. Блин!

Становится ли мне легче? Немного.

— Кать, это по-детски, — выдает Олеська несколько вечеров. — Что за принципы такие?..

— Это не принцип, — говорю я, потягивая коктейль с ананасовым соком. — Я просто не хочу объяснять ничего, если возникнут вопросы и тем более давать повод думать, что интересуюсь им.

— Но ты ведь интересуешься.

Я качаю головой, рассматривая посетителей заведения. На их столах нет ничего кроме слабой выпивки в самой разнообразной посуде и снеков. Ресторан уже закрыт и обслуживает только тех клиентов, которым хочется пить в эту невероятно влажную ночь.

— Нет.

— Да. Тебе не даёт покоя его ребенок.

— Лесь, не душни, — просит Люба, взлохмачивая челку. — Даже мне интересно, а есть ли он у него.

— Вот видишь!

— Но это не значит то, что я влюблена в него по уши.

— Ну так ты и не спала с ним! — возражает Лида, до этого не проронившая ни слова.

— Подумаю в следующий раз прежде чем рассказывать вам что-то, – говорю я, сначала забавляясь разразившейся перепалкой.