Мама на кушетке

«Вы очень, очень мало со мной говорили»

Ко мне обратилась молодая женщина по поводу собственных сильных страхов. Недавно у них с мужем родился ребенок. Но женщина никак не могла сосредоточиться на нем. Она боялась оставаться одна с ребенком. Эти страхи мешали ей сосредоточиться на воспитании маленькой дочери.

В процессе достаточно длительной психотерапии выявилось очень много претензий клиентки к маме. Во-первых, ее мама скрывала от окружающих свою беременность, боясь осуждения. Это было в советские времена, когда добрачные связи осуждались особо. Во-вторых, у ее мамы не было никаких помощников в уходе за новорожденным, она просто не знала, как с ним обращаться. И маленький ребенок иногда оставался плачущим в своей кроватке совершенно один.

Много сессий я выслушивала эту клиентку, ее невыразимую душевную боль. Я очень старалась ей помочь. Охваченная желанием помочь немедленно, я даже не замечала, что нарушаю правило не давать советов. Я на ее постоянные вопросы всегда отвечала, порой очень многословно. После этих встреч я испытывала огромное чувство вины за то, что я очень много говорила в сессии. Но это повторялось вновь и вновь.

Тем не менее, клиентка стала справляться со своими страхами и даже решила стать психологом. И через несколько лет, при встрече уже среди коллег, она мне сказала о том, что терапия была важна для нее, но «вы очень, очень мало говорили со мной». Я, конечно, была весьма удивлена.

К чему я вспомнила этот случай? Мне кажется, что это хороший пример важности «бессловесного эмоционального диалога». Для маленького брошенного ребенка, который до сих пор жил в душе этой женщины и требовал, чтобы его заметили, было очень важно, чтобы мама «разговаривала» с ним на его языке, – нет ничего важнее этого для ребенка. Язык маленького ребенка – это язык эмоций.

Язык маленького ребенка – это язык эмоций.

Для его понимания не нужно слов, это разговор души с душой через контакт «глаза в глаза». Более качественный контакт – «глаза в глаза» будет, если до этого было достаточно контакта «тела к телу», тех комфортных прикосновений, о которых мы говорили ранее.

И клиентка, вернее, ее внутренний травмированный ребенок, не мог «услышать» моих «умных» советов. Ему нужно было, чтобы с ним «разговаривали» через его чувства, разделяли его боль и страх. Я же поддавалась тогда своему ложному стремлению «причинить пользу» либо руководствовалась «правилами», то есть опять «умничала».

Маленькие дети сначала должны «выучить» язык чувств, эмоций вместе с мамой. Интеллект ребенка, как понятийный аппарат, развивается гораздо позже.

Маленькие дети сначала должны «выучить» язык эмоций вместе с мамой. Интеллект ребенка, как понятийный аппарат, развивается гораздо позже.

Взрослый человек, у которого оказался «провал» в его эмоциональном опыте, которому не хватило этой эмоциональной связи с мамой, будет постоянно испытывать нужду в ней. Эта «эмоциональная дыра» будет забирать всю энергию человека, не давая ему возможности направить внимание на что-то другое.