Мама на Рождество

— Ты красавица, не прячься, — мягко произносит он. — Делай так, как тебе приятно, — побуждает, а я совсем теряюсь.

Я ни разу не была сверху. То есть, технически я понимаю, как это должно происходить, но…

Киллиан гладит мои бедра, а потом приподнимает их и, перехватив одной рукой член, направляет его в меня. Едва головка проскальзывает внутрь, я с выдохом облегчения насаживаюсь до упора.

— Умница, — хвалит он меня. — А теперь двигайся.

Мои бедра медленно поднимаются и опускаются, пока я ищу правильный угол. А потом наращиваю темп, подаюсь немного вперед, давая Киллиану поймать в плен рта мою грудь. Упираюсь руками в кровать, пока он играет с моей грудью. По телу разливается жар, раз за разом растекаясь в разных частях.

— Быстрее, — вырывается из меня. — Сожми грудь сильнее.

Киллиан сжимает соски, мнет грудь, кусает ее. Затем перехватывает меня за бедра, откинувшись назад, и начинает долбиться снизу.

— О-о-о, — все, что могу произнести я вперемежку с громким стоном.

— Да, девочка, — хрипит он, все быстрее и быстрее вдалбливаясь в меня.

Я наклоняюсь ниже, и он периодически хватает губами мои соски, когда грудь покачивается перед его лицом от тряски. В какой-то момент каждая мышца в моем теле напрягается. Ощущение такое, что все жилы натянулись до предела и сейчас лопнут. А потом тело прошивает крупная дрожь, и волна роскошного удовольствия затапливает от макушки до пят. Меня еще несколько секунд трясет, пока я не падаю обессиленная на грудь Киллиана. Не знаю, кончил ли он вместе со мной, да и плевать. Я получила свой первый в жизни оргазм от секса без стимуляции клитора. Такое событие мало отметить мысленно, нужно как минимум шампанское.

Глава 11

Эрика

Я прихожу в себя, когда Киллиан перекатывает меня на спину.

— Просто полежи так, — хрипит он, нависая сверху и устраиваясь между моих ног. Все еще твердый член скользит по моему бедру.

Серьезно?! Он еще не закончил?

Мои глаза распахиваются, и я сталкиваюсь с потемневшим взглядом Киллиана. Он склоняется и целует меня, одновременно с этим заполняя меня. Сейчас кажется, что он еще больше. Или я там внутри стала меньше. Ощущение такое, словно там все опухло. Киллиан утробно рычит, прихватывая зубами мою губу, и этот дикий, необузданный жест снова зажигает мое тело.

В этот раз все быстрее и менее затейливо. Он просто резкими толчками входит в мое тело в быстром ритме. Я просто кричу от удовольствия, вцепляясь в его плечи. Глаза закрываются, голос хрипнет, жар снова заливает тело до тех пор, пока я не взлетаю за секунду до оргазма Киллиана.

Интересно, на его кровати можно ставить зарубки? Я бы сейчас нацарапала на ней пару полосок — свидетельство моих первых двух оргазмов. Или изголовье его постели испещрено зарубками, которые мужчины обычно ставят после того, как в ней побывает новая женщина? Я зачем-то поднимаю голову и смотрю на изголовье вверх ногами.

— Все нормально? — спрашивает он севшим голосом.

Я усмехаюсь и зажмуриваюсь. Какая чушь — так серьезно отнестись к метафоре.

Опускаю голову и киваю с улыбкой.

— Все отлично.

Открываю глаза и сталкиваюсь со взглядом посветлевших глаз. Удивительно, как они меняют цвет. Сейчас напоминают изумруды, на которые упала тень. Или нефрит. Да черт с ним, с цветом, я все равно в камнях не разбираюсь, и красиво сравнить не смогу. Главное — это взгляд. Сейчас в нем наконец нет ни напряжения, ни иронии. Только улыбка и удовольствие, которое мы разделили.

— Я теперь чертовски голоден, — с улыбкой говорит Киллиан. — Я так нормально и не поужинал, а в машине нас ждет пирог и еще какая-то еда, которую положила мама. Проверим, насколько она щедра? — он подмигивает.

Я прикусываю губу, чтобы сдержать широкую улыбку, но она все равно рвется наружу. Киваю, а Килиан, потянув за подбородок, высвобождает мою губу и целует ее.

— Тогда я пошел добыть нам еду.

Он встает с постели и, не торопясь, идет к открытой двери в гардеробную. В ней тут же включается свет. Я могла бы поразиться тому порядку, который царит внутри, но помню, что Киллиан — пилот. Провожу аналогию с моим папой и получаю педанта, который привык, чтобы все было на своих местах.

Посетить дом такого мужчины приятно, жить с таким — сущий ад. За столько лет моя мама заразилась философией отца, и теперь все полотенца у них в доме разложены в ванной в шкафу по цвету, и нет чашек, не сочетающихся между собой. В общем, это мой страшный сон. Первым делом, переехав от родителей, я разбросала свои вещи. Специально несколько дней не вытирала со стола круги от кофейных чашек и не бросала грязные вещи в корзину, оставляя их валяться на всех поверхностях спальни. Конечно, после я навела порядок, но какое же удовольствие я получила, просто устраивая этот молчаливый бунт. Тогда-то я осознала, что свободна и теперь могу жить по своим правилам.

Киллиан набрасывает на себя мягкие домашние брюки, толстовку. Присев на пуфик, стоящий посередине гардеробной, надевает носки.

— Чем любишь заниматься в Рождество? — спрашивает он, подняв голову.

— Валяться у телевизора, есть вредную еду, пить какао, смотреть мультфильмы.