Мама на Рождество

Может, потому мне и хочется жену, которая посвятит себя семье, раз так не делала моя мама? В подростковом возрасте я насмотрелся на семьи друзей, в которых их мамы пекли пироги почти каждый день, возили детей на дополнительные занятия, болели за них на соревнованиях. Моя мама была совсем другая. Пироги мы ели только на выходных, все дополнительные занятия я посещал только в школе, чтобы потом вечером сесть в школьный автобус и доехать до дома. Отец всегда был допоздна на работе, мама, как правило, возвращалась вовремя, но дома продолжала работать. А мне хотелось так, как было в семьях друзей.

— Добрый день, — приветствует нас девушка в униформе приюта.

— Добрый, — отвечаю, но смотрю ей за спину в поисках Эрики.

— Чем могу помочь вам?

— А где Эйка? — спрашивает у девушки Милли, а та улыбается.

— Кто?

— Мы ищем Эрику Коулман, — перевожу на взрослый язык.

— О, Эрика… — она тоже оборачивается. — Подождите, я найду ее.

Девушка отходит, а я стаскиваю шапку и шарф Милли, чтобы она не вспотела. Мы осматриваемся, глядя на фотографии на стенах. Их тут десятки, есть чем полюбоваться. Волонтеры и дети с животными предположительно из приюта. Пока Панда идет вдоль стены, я снимаю с нее еще и дутое пальто, поправляю волосы.

Мы не успеваем осмотреть всю «галерею», как из-за угла выходит Эрика. Сначала бодрым шагом, а потом значительно замедляется, заметив нас. На Эрике такой же костюм, как на девушке, волосы собраны в высокий хвост, а на лицо падают пара выбившихся прядей. Она заправляет одну за ухо, подходя ближе.

— Эйка! — Милли наконец замечает ее и бросается в объятия. Эрика на автомате обнимает мою дочь и, подняв, усаживает себе на бедро. — А мы пришли за котиком!

— За каким котиком? — растерянно спрашивает Эрика, и я вижу, как ее глаза расширяются, когда подаюсь вперед, чтобы поцеловать ее.

— Ш-ш-ш, — произношу негромко. — Это всего лишь приветственный поцелуй.

— Но… — только успевает сказать она, когда я касаюсь ее губ своими. Понятное дело, поцелуй я не углубляю, за нами следит Панда, к тому же я чувствую присутствие других людей в помещении. Так что только легкое касание, и я отстраняюсь, с удовольствием отмечая покрасневшие щеки Эрики. — Так, ладно, — выдыхает она и переводит взгляд на Милли. — Что там с котиком?

— Папа пообещал мне котика. Серого, как у Джорджии.

— Это она о владелице спасенного тобой кота, — проясняю я, когда Эрика хмурится.

— О, хорошо, — отвечает Эрика и кивает в сторону угла, откуда она появилась. — Пойдемте.

— Где можно оставить вещи? — спрашиваю я.

— Идем.

Оставив вещи в какой-то комнате, похожей на гардероб, мы идем по длинному коридору в самый конец. Практически из-за каждой двери слышно скуление, мяукание и еще какие-то непонятные звуки. Я отшатываюсь в сторону, когда мимо проходит девушка, держа в руках… варана. Бр-р-р-р. По коже мурашки даже от понимания того, что и кто может скрываться за всеми этими дверями.

Толкнув широкую дверь, Эрика входит в помещение, а я следую за ней. Милли радостно ерзает на руках Эрики, а та удерживает ее на месте. Мы входим в большое помещение, разделенное на несколько секций, каждая из которых занята клетками. Едва мы переступаем порог помещения, начинается такой дурдом, что мне сразу хочется выбежать. Кажется, после посещения приюта для животных мне понадобится реабилитация руками Эрики. И не только ими.

— Папочка, смотри! — то и дело выкрикивает Панда и тычет пальцем в разные стороны.

Здесь коты на любой вкус: рыжие, черные, белые, серые, разноцветные… Их так много, что кружится голова. От крохотных до взрослых особей. И все пищат, мяукают и шипят.

— Во-о-от здесь, — тянет Эрика, заводя нас практически в самый дальний угол с пустой клеткой.

— Но здесь никого нет, — отвечает Милли недовольным тоном.

Догоняю их и вижу, как Эрика ставит Милли на пол, а сама присаживается, чтобы открыть клетку. Просовывает туда руку и вытаскивает испуганное серое мохнатое чудо. Котенок трясется в ее руках и тонко, визгливо пищит. Эрика прижимает его к себе и поглаживает. И тут Панда оживает. Мы с Эрикой смеемся, когда Милли, легонько погладив кота, скачет вокруг Эрики, потом снова гладит и повторяет этот свой безумный танец радости. И так несколько раз. Я вижу, как быстро и часто вздымается грудь дочери, как тяжело она дышит. У нее огромные глаза, наполненные восторгом. К счастью, мы, кажется, нашли ей котенка. Я бы не выдержал в этом шумном аду ни минуты больше.

— Вы взяли с собой переноску? — спрашивает Эрика, глядя на меня, когда мы покидаем комнату. Кажется, от воцарившейся относительной тишины в коридоре у меня начало звенеть в ушах.

— Нет, — отвечаю.

— Без переноски нельзя. Но я могу одолжить ее здесь, потом вернешь.

Еще один повод увидеться с ней? Да, пожалуйста.

Мы довольно быстро оформляем документы, Эрика, как ветеринар, выписывает паспорт коту, Милли называет его Гризли, в честь любимого медведя, и вот мы уже стоим на пороге приюта, готовые уезжать.