Мама на Рождество

Когда Эрика подходит к нам, она на автомате поправляет шарф Милли, и это так… так, словно она мама моей дочки. Это происходит машинально, даже сама Эрика, мне кажется, не замечает своих действий. Но я слежу за ней, как коршун, так что подмечаю каждую деталь.

— Нам рассчитывать на обещанный ужин? — негромко спрашиваю Эрику, помогая ей надеть пуховик.

— Спасибо. Вам сегодня лучше быть рядом с котиком, чтобы он привыкал к новому дому, — с некоторым сожалением в голосе отвечает Эрика.

— Почему у меня такое ощущение, что ты не хочешь видеть меня в своем доме?

Эрика поправляет шапку и смотрит на меня с высоко поднятыми бровями.

— Вообще-то это вы решили именно сегодня взять кота.

— Это была идея Милли. И я бы подождал, если бы так сильно не хотел увидеть тебя. В клинике тебя не оказалось, так что пришлось брать кота сегодня.

Выражение лица Эрики смягчается, и она прикусывает нижнюю губу, чтобы скрыть слишком широкую улыбку.

— Тебе не нужен повод, чтобы увидеть меня. Достаточно озвучить свое желание.

Такие простые слова, но они переворачивают мои внутренности. В начале отношений никогда нельзя быть уверенным, что тебя уже приняли окончательно. Что отношения уже на такой стадии развития, что ты можешь и правда не париться насчет причины, по которой стремишься ко встрече. Ты просто хочешь, и этого повода достаточно.

Улыбка сама по себе растягивает мои губы.

— Тогда ужин будет у нас дома, — говорю негромко, поправляя капюшон Эрики.

— Снова заманиваешь меня к себе?

— Передавали, что будет метель? — спрашиваю я и подмигиваю, а она смеется.

Мне нравится смех Эрики. Он не такой, который я бы описал как перезвон колокольчиков или смех феи. У нее он глубокий, искренний. И от ее смеха моя грудная клетка раздувается, словно я должен гордиться тем, что заставил ее рассмеяться.

— Нет, — отвечает наконец Эрика.

— Жаль. Значит, только ужин и ночевка.

— Кил…

Я качаю головой.

— У меня осталось всего две ночи в городе, а потом я снова на неделю уезжаю. Порадуй меня своим вниманием.

Эрика прикусывает нижнюю губу, чтобы скрыть улыбку, но я все равно замечаю, как светятся ее глаза. Она, не задумываясь, помогает Милли надеть варежки, а потом берет ее за руку. Мы поворачиваемся, чтобы проститься с ее коллегами, и натыкаемся на заинтересованные взгляды.

— Эм-м-м… — растерянно тянет Эрика. — Ну пока.

— Пока! — с энтузиазмом отзываются они, хихикая.

— Хорошего вечера, — желаю я и, развернув своих девочек лицом к выходу, открываю дверь.

Своих девочек!

Снова это определение, от которого у меня до сих пор мурашки по коже.

Глава 27

Эрика

Я так и не поняла, в чем феномен Киллиана Томаса, но он определенно есть. Кил так ловко взял меня в оборот, что я даже не успела оглянуться, как мы начали жить вместе. Уже в феврале я перебралась в его дом. День Святого Валентина мы отметили в Палм Коуст во Флориде, а с двадцать восьмого февраля он возобновил перелеты.

Конец марта пока еще шокирует нас холодной погодой, но метели случаются все реже, и теперь это скорее исключение, чем правило.

Киллиан должен уже скоро вернуться из командировки, в которую уехал неделю назад, и я не могу дождаться этого момента. Спать без него на нашей огромной кровати жутко неуютно, поэтому я частенько сбегаю в принцессовую кровать Панды. Она прижимается ко мне, согревая своим теплом и овевая дыханием мое лицо.

Как-то так само-собой получилось, что Милли стала моей заботой. Самое интересное во всем этом, что я даже не сопротивлялась. Но надо отдать ей должное, девочка оказалась совсем не проблемным ребенком. Энергичная и любознательная — да. Но при этом Милли как-то умудряется никуда не встревать. Так, шкодничает по мелочам.

Теперь она посещает детский сад на ежедневной основе, а я лишь забираю ее оттуда, и вечер мы проводим вместе. Если у меня еще есть работа, я беру Панду с собой. В клинике ее любят все. Она умеет так рассказывать о своем коте Гризли, что даже видавшие виды ветеринары и медсестры слушают ее, приоткрыв рты.

Кил предлагал, чтобы дочкой и дальше занималась няня, но правда в том, что я люблю проводить время с Милли. Она как будто мой собственный ребенок. Кстати, уже даже Кил перестал запрещать ей называть меня мамой. И в этом кроется еще одна особенность Милли: она очень настойчива в своих желаниях, и получает все, чего бы ей ни захотелось. Рано или поздно она все равно продавливает, и Кил воплощает ее задумку. Хотя надо признать, что сумасбродных желаний у Милли практически не бывает.

Сегодня я пораньше закончила в клинике, забрала Панду, и мы приехали в приют. Она вызвалась помогать мне с животными.

— Привет, Милли! — приветствует Кэндис, одна из волонтеров, когда мы входим в здание приюта.

— Привет! — выкрикивает Милли и несется Кэндис навстречу. Тормозит перед ней в ожидании, когда они начнут свой приветственный ритуал, как часто в последнее время делают. Они складывают руки в какие-то комбинации, стучат ладошками, кулаками, а потом забавно крутят попами. Дома Милли тоже обучает меня такому приветствию, но мы с ней разрабатываем свои собственные движения.