Мама на Рождество

Я внимательно всматриваюсь в задумчивое лицо Панды, когда она, поджав губы, слушает Киллиана. Он замолкает, а она не начинает говорить. Мы с Килом переглядываемся. Это то, чего я боялась.

— А вы меня перестанете любить? — наконец спрашивает Милли, и мы с Килом быстро качаем головами.

— Как же можно перестать тебя любить? — говорю я, поглаживая маленькую ручку, которая крепко сжимает плюшевого медведя.

— И ты не уйдешь? — она смотрит на меня.

— Почему я должна уйти?

— Чтобы любить нового ребенка.

— Я буду любить вас вместе и рассчитываю, что ты будешь помогать мне ухаживать за малышом.

— И мы уже всегда-всегда будем тут жить вместе?

— Будем, — отвечаю я, а потом Милли подскакивает с пола и несется мне навстречу, чтобы повиснуть на шее и крепко сжать, практически лишая дыхания. Я улыбаюсь, при этом показываю Килу, что нуждаюсь в помощи.

— Ну все, крошка, папа тоже нуждается в объятиях. — Он отлепляет от меня Милли, и она тут же повисает у него на шее, а Кил прижимает малышку к себе и улыбается, глядя на меня. — Давай отпустим маму на работу, а сами поедем к бабушке с дедушкой. У нас еще есть пара дел на сегодня, а потом заберем маму из клиники и поужинаем где-нибудь в городе.

Я бросаю ему предупреждающий взгляд, призванный напомнить Киллиану о моем нежелании афишировать наши новости. Я знаю, что совсем скоро он сделает мне предложение, скорее всего это случится до его отъезда. Поэтому боюсь, чтобы он не сделал это прилюдно. Несмотря на то, что мы оба уверены в моем положительном ответе, я не собираюсь выносить свои эмоции на суд окружающих.

— Хорошо, — соглашается Милли, снова отрывается от Кила и на мгновение прижимается ко мне, целуя в щеку. Я тоже прижимаюсь к ее коже губами, косясь на Киллиана, который улыбается от уха до уха. Такое выражение сохраняется на его лице уже три дня с момента, когда я сообщила ему о своем положении.

Оторвавшись наконец от Панды, я поднимаюсь и иду к двери, ведущей в гараж, чтобы отправиться на работу.

— Обед взяла? — Кил идет следом, оставив Милли в гостиной.

— Да, — похлопываю по своему рюкзаку.

— Когда нам к врачу?

— После твоего возвращения, — отвечаю, закатывая глаза, когда открываю створки шкафа, чтобы достать пальто.

Кил тем временем присаживается на корточки и, взяв с сушилки мои сапоги, ждет, пока я повернусь, чтобы помочь мне обуться. Накинув пальто, я опускаю взгляд на него и вопросительно приподнимаю бровь.

— Ты серьезно собираешься обувать меня?

— Да. А что такого?

— Кил, я не беспомощна. У меня даже живота еще нет.

— Давай ногу, — с раздражением отзывается он и протягивает руку.

Я прикусываю губу, чтобы скрыть широкую улыбку, и вытягиваю ногу, чтобы он помог мне обуться. Это лишнее, я прекрасно обошлась бы и без помощи, но мне нравится его забота. Даже если иногда она немного навязчива.

— Где шарф? — справившись с обувью, Кил выпрямляется и хмуро смотрит на воротник моего пальто.

— Так, остановись. — Кладу руку ему на грудь. — Я не беспомощна, и я не ребенок. Так что прекрати меня опекать, я справлюсь.

— Ты не должна заболеть.

— Киллиан, — цежу сквозь зубы. — А еще я не должна нервничать, но ты меня нервируешь прямо сейчас.

— Ладно, — он поднимает ладони, как будто сдается, и делает шаг назад.

Я же подхожу к нему и, встав на носочки, целую.

— Я люблю тебя, — бормочу в его губы.

— И я тебя.

— Развлекитесь как следует, — подмигиваю ему и выхожу в гараж.

Конечно, он идет за мной, чтобы провести, как делает это каждый раз. Раньше — под предлогом того, чтобы проверить, что на подъездной дорожке нет снега. Позже — удостовериться, что дорожка не заледенела. А теперь уже даже не пытается искать оправдания, просто провожает меня. Правда, сегодня меня это напрягает. Он как будто пытается удержать меня дома и проигнорировать прием у врача. Только отъехав от дома, я наконец выдыхаю с облегчением.

За эти три дня я, наверное, раз сто повторила просьбу не относиться ко мне, как к ребенку, но он все равно окружает меня сверхзаботой. Не могу дождаться, когда пройдут эти два дня, чтобы Кил снова уехал на работу и дал мне немного пространства.

День пролетает довольно быстро. За большим количеством приемов и двумя операциями я не замечаю, как на улице начинает темнеть. Прием окончен, и клиника опустела. Остался только персонал, который дорабатывает последние пятнадцать минут. Большая часть уже понемногу собирается, я же пока сижу в кабинете, раскладывая назначения и анализы по папкам.

Весь день Киллиан развлекал меня сообщениями с фотографиями, где были он и Милли. Я смеялась, когда он прислал фото Панды в детском развлекательном уголке в торговом центре, а потом свое уставшее лицо, перед которым маячила чашка кофе. Кил написал: “Даже папам нужен отдых от своих чрезмерно активных чад”. А потом сразу следом прилетело новое сообщение: “Но это не говорит о том, что я не хочу второго ребенка”.

Я знаю, что хочет. И знаю, что Киллиан станет прекрасным отцом нашим детям.

— Эрика, ты должна это увидеть, — в кабинет заглядывает Лесли. Она смотрит на меня, широко улыбаясь.

— Что? Я тут немного занята.