Мама напрокат, или Семья в подарок

– О боже, – прошептала я, кинувшись в её сторону, совершенно забыв о том, что собиралась уже уходить, и при этом даже не заметила странного взгляда, брошенного в мою сторону незнакомцем. Переживание за ребёнка было настолько сильным, что стало не по себе.

Подбежав к ней раньше отца, я опустилась на колени, осторожно убрав маленькую ладошку со лба, под которой, как оказалось, набухала шишка.

– Что-то мои ножки совсем не хотят идти, – устало пробормотала малышка. – Я шла, чтобы показать мою новую игрушку, но почему-то всё закачалось вокруг.

– Такое иногда бывает, когда плохо кушаешь, – помогая крохе встать, промолвила я и ласково коснулась осунувшегося личика, высказывая своё предположение, лишь потом осознав, что стала понимать и её.

Резко поднявшись, я ошарашено уставилась на оказавшегося рядом мужчину, заинтересованно наблюдавшего за мной.

– Либо я схожу с ума и чужая речь вначале нашего знакомства мне только почудилась, что маловероятно, либо вы устроили здесь представление, непонятно для чего, – слова срывались с губ как удар хлыста, усиливая напряжение, витавшее в воздухе.

– Понимаю ваше негодование, – присаживаясь на колени рядом с дочерью и прикладывая ладонь к её лбу, где красовалась огромная шишка, ответил мужчина. – Через минуту попробую вам всё объяснить, хотя это будет весьма непросто.

– Пожалуй, я обойдусь и без ваших объяснений, – устало пробормотала я и, закинув сумку на плечо, направилась к выходу.

Хотелось скорее оказаться на свежем воздухе, подальше от всех этих непонятностей и неприятностей, свалившихся на меня в один день, подальше от этого странного незнакомца и его маленькой дочки, подальше от дурацких мыслей, возникших в голове при виде неё, подальше от той тоски, что беспощадно сжала грудь, стоило сделать только шаг к выходу.

– Мамочка, родненькая, пожалуйста, не уходи! – надрывный детский крик ударил мне в спину, заставив замереть на месте. – Я буду самой послушной дочкой, пожалуйста, не бросай нас опять, мамочка!

Топот детских ножек прорезал тишину, царившую в кафе и, миг спустя, маленькое тельце прижалось ко мне изо всех сил.

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… – шептала малышка, вцепившись в штанину.

Растерявшись, я обернулась к мужчине, во взгляде которого увидела такую боль, появившуюся из-за страданий собственного ребёнка, что мне стало трудно дышать.

Не говоря ни слова, он вытащил из нагрудного кармана золотую цепочку с висевшим на ней медальоном и, подойдя, протянул её мне.

Щёлкнул механизм, откинулась инкрустированная драгоценными камнями крышечка, и моему взгляду предстала небольшая миниатюра с изображением трёх человек – мужчины, стоявшего сейчас передо мной, маленькой девочки, всхлипывающей рядом и…

Я не верила своим глазам! Черты лица женщины были настолько схожи с моими, что если бы не длинные волосы, уложенные косами вокруг головы, и не роскошное платье глубокого синего цвета с декольте, которое я видела впервые, с уверенностью сказала бы, что рассматриваю свою собственную фотографию.

– Это что, шутка? – уставившись распахнутыми от удивления глазами на незнакомца, прошептала я.

– Похоже на то, что нам сейчас весело? – вопросом на вопрос ответил мужчина.

– Но это точно не я, хотя лицо девушки просто копия моего, – попыталась почему-то оправдаться.

– Теперь-то я знаю, но вначале был абсолютно уверен, что вижу перед собой свою жену, бросившую меня и дочь чуть больше двух недель назад, – кивнул он. – Кстати, моё имя Энрион, можно просто Энри, а это Катарина, но она предпочитает, чтобы её называли Кэти. А как вас зовут?

– Аделина, сокращайте на своё усмотрение, мне без разницы, что Лина, что Адель – всё одно, – промолвила, качая головой и пытаясь прийти в себя от новой порции информации, свалившейся на мою голову.

Странная реакция малышки, да и самого Энриона, когда он увидел меня впервые, стала теперь вполне понятной. Вот и причина неадекватного поведения обоих. Правда, ситуация с речью так и не прояснилась, хотя, судя по именам, они всё же были не из наших мест.

– Я кушать хочу, сильно, – прошептала Кэти, тяжело вздохнув, так и не выпустив из рук мою штанину. – Можно мне чего-нибудь поесть?

– Конечно, милая, давно пора. Со вчерашнего вечера ничего не ела, сказал Энри. – Пойдём к столику, выберешь себе что-нибудь по вкусу.

– А мама? – малышка с надеждой подняла на меня заплаканные глазки.

Взглянув на её отца, я промолчала, думая, что сейчас он скажет ей правду, но тот лишь рассеянно смотрел куда-то вдаль, будто обдумывая что-то.

– Вы не собираетесь ей ничего объяснять? – вскинув бровь, поинтересовалась у мужчины, уже заранее зная вероятный ответ.

– Отняв тем самым у ребёнка надежду? – горько усмехнулся тот. – Она впервые за две недели попросила поесть. Как думаете, сколько девочка протянет такими темпами?

Переведя взгляд на худенькое тельце в пышном розовом платье, я тяжело вздохнула.

– Эх, что с вами делать? – пробормотала и, обратившись к малышке, уже громче добавила: – Пойдём, солнышко, хорошенечко покушаешь, а потом папа с тобой серьёзно поговорит.