Мама, не читай!

Со временем Большая Ложь становилась всё более изощрённой и злой. К примеру, выяснилось, что Женя, оказывается, имеет виды на ту самую квартиру, из которой я уехала. И что надо бы всем фронтом противостоять его, безусловно, последующим в скором времени попыткам оттяпать площадь у меня, у дуры. Вообще, квартира – это отдельная тема… Мерзкая тема…

Уже даже зная, что мама болтает обо мне невесть что, да ещё и при моей дочери, я всё равно пыталась как-то налаживать отношения, хотя всё чаще по телефону мы цапались: она разговаривала со мной с поджатыми губами, всячески напоказ «любила» Шуричка, презирала меня и Женю. Но я надеялась…

– В квартиру-то он тебя прописал? – насмешливо спрашивала мама.

– Я прописана у себя, – устало отвечала я. – Такой вопрос у нас пока не стоит…

– Хм… А замуж он тебя возьмёт?

– И этот вопрос не стоит… Я всё ещё замужем…

– Но он тебя зовёт замуж?

– Мам, что за дурацкий разговор? Будто нам по 18 лет…

– Так ведь разбежитесь, а у тебя ничего не останется… Не будешь иметь никаких прав на метры…

– Разбежимся – уйду, откуда пришла.

– Вот я и говорю, что, квартира, где ты живёшь, не твоя! – злорадно констатировала мама.

– Ну и что?

– Вот и не болтай, что он ради тебя её купил! Просто себе ещё недвижимости приобрёл, чай пригодится!

– Господи…

– Мам, я думаю, что мы с Шуриком должны оставить квартиру Алисе.

– Правильно думаешь…

– Лучше всего нам оформить всё это на неё сейчас, чем скорее, тем лучше…

– Пожалуй, да. Кто знает, что придёт в голову твоему Женечке, если вы разбежитесь?

– Боже, при чём тут Женя? Я имела в виду, чтобы не было никаких у нас с Шуриком недоразумений, чтобы всё сразу было дочкино!

– Ну, не скажи. Вот вы поженитесь, потом разведётесь, а Женя твой станет на эту квартиру претендовать…

– Мама, что ты несёшь! – орала я. – Он состоятельный человек, у него всё есть, зачем ему наша панельная дрянь?

– Так у него дочь и внук имеются, – невозмутимо продолжала мать.

– Они в Лондоне живут!

– Ну и что? Поди плохо для них в Москве урвать ещё метры… А как раз с Шуриком я не думаю, что будут недоразумения. Не тот он человек…

– С каких это пор? А его долг вам с отцом? А по головам кто должен вас бить, чтобы не отдавать?

– Ты о чём?

– О твоих словах. Ты уже забыла?

– Не говорила я такого. Не помню.

– Мама! Не лги!

Но мама лгала. Лгала и злобствовала, заводя себя саму, пытаясь завести меня, впрыскивая мне в мозг ужасный яд злословия и наветов.

Обстановка накалялась. Следующим пунктом полного непонимания стали деньги. Деньги, которые, по моему мнению, хотя бы на частичное содержание дочери должен был давать её отец. И, собственно, когда я уходила, он торжественно объявил мне:

– И пусть твой «этот» даже не думает, что будет кормить мою дочь. Я буду давать деньги на её содержание, столько, сколько нужно. Мою дочь не будет содержать чужой дядя.

– Конечно, – не спорила я. – Это справедливо. Ты правильно решил…

Решил-то он правильно, но вот выполнять собственное решение не спешил. В доме моих родителей его обработали каким-то неведомым дустом, и уже через пару месяцев (нежные письма и страдания к тому времени прекратились) Шурик в своём отношении ко мне стал полностью копировать мою мать и однажды совершенно развязным тоном заявил по телефону:

– А чё это я должен деньги давать? Ты что – нищая? – дальше последовал радостный смех: Шурик был страх как доволен своей острóтой. – Что, богатый муж в чёрном теле держит?

– Мы говорим о нашей дочери, – я старалась держать себя в руках. – Ты не хотел, чтобы её содержал чужой дядя…

– Ха! Тогда в те дни, что она живёт со мной, вы должны давать мне деньги, ведь так? – и он опять заржал, довольный.

Буквально на следующий день в разговоре с матерью выяснилось, что все эти мысли и слова – оттуда, от них с отцом. Мать слово в слово выдала ту тираду, которую по её наущению исполнил Шуричек в разговоре со мной.

– Ма, что ж вы делаете? – горестно вопрошала я, чувствуя, что теряю родителей, но уже будучи не очень уверенной в том, что безумно не хочу этого. Хотя больно всё-таки было…

– Между прочим, ты всегда ратовала за равноправие. Вот тебе и равноправие мужчины и женщины. И вообще: ушла от мужа, так веди себя достойно, ничего не проси и не требуй. Шурику ещё свою жизнь надо устраивать, а ты, как я понимаю, устроена? Или нет? Или ты промахнулась? Думала, будешь как сыр в масле, а тебе на карманные расходы не дают? Ах, ошиблась, девочка, как ошиблась! – и я услышала такой же точно, как накануне у мужа, злорадный смех.

– Я не понимаю, какой морок на вас на всех напал, – с отчаянием пыталась объяснить я. – Да, я не работаю и уже давно, пока не могу найти работу. У Алисы есть отец, когда она живёт с нами, получается, что её содержит Женя. Он ни разу, ни слова об этом не сказал! Он покупает ей всё, что нужно. У неё прекрасная комната, которую мы обставили по её желанию. Но надо же понимать…