Мама, не читай!

– Они не хотели отдавать твои документы. Упрямились, как черти! У тебя ж там сплошные «пятёрки», им в лом такую студентку терять. И так уговаривали, и сяк… Но я был твёрд.

– Молодец! – похвалила я мужа. – Спасибо тебе большое. Завтра я выхожу на работу.

– Завтра? Ты ж больная ещё совсем!

– Знаешь, теперь я уже почти здорова. Вот ты привёз документы, и у меня всё как рукой сняло! – и я облегчённо засмеялась. Возможно, я выглядела чокнутой, Шурик смотрел на меня с улыбкой, но и с тревогой. А я действительно почувствовала себя почти совсем здоровой. Решение принято, обжалованию не подлежит. Пусть она меня хоть зарежет. Мама, в смысле…

Я как будто летала! Я чувствовала себя, наверно, так, как люди, только что вышедшие из тюрьмы. Всё! Больше никогда не будет никаких экзаменов. Я совершенно чётко поняла, что для меня это вопрос жизни и смерти. А кто не понимает, пусть смеется. Больные люди всегда смешны – они ведь не нормальны. Не дай бог никому стать объектом такого смеха!

Я вышла на работу с идиотской улыбкой счастья на лице. Я всех любила, я обожала наши полки с книгами, я готова была целовать в старческие щечки заведующую, а сослуживицу Лену просто поразила своим фонтанирующим восторгом и бесконечным весельем по любому поводу. Энергия так и пёрла из меня.

Когда родители вернулись, я им сообщила:

– Документы из института я забрала. Больше туда не пойду. Всё, вопрос закрыт.

– Ну-у, мы так и думали, – горестно завела мама. – Всё к тому шло… Сначала переход на заочный, потом эти болезни… Знаешь, что?

– Что? – спокойно и решительно спросила я. Мама посмотрела мне в глаза… Не знаю, что она там увидела, хотя подозреваю…

Однажды в парке белочка выгуливала своего бельчонка, учила его чему-то, показывала, как жить на этом свете. За этим забавно было наблюдать: вот она чуть-чуть по стволу дерева вверх забралась, остановилась, смотрит вниз на своего дитятю. Несколько секунд они глядят друг на друга, потом он осторожненько начинает лезть вслед за ней. Когда он её настигает, она опять делает сколько-то прыжков вверх и останавливается… В общем всё было очаровательно и умилительно, пока зверьки не спустились вниз. А на земле бельчонок вдруг сглупил и бросился не в ту сторону. Практически мне под ноги. Буквально в три прыжка между нами оказалась его мать. Она смотрела прямо мне в глаза. Никогда не забуду этого взгляда маленького грызуна, но в данном случае – матери, спасающей самое драгоценное в её жизни. В этих маленьких глазках были отвага, отчаяние и готовность умереть, но спасти детёныша, а напоследок непременно ещё и меня как следует искусать. Это было настолько убедительно, что я испугалась и сделала несколько шагов назад. Такой силы был этот взгляд.

…Так вот, подозреваю, что мама увидела у меня в глазах нечто подобное, ведь в ту минуту я спасала свою жизнь. Потому что она вдруг вздохнула, махнула рукой и больше ничего не сказала.

Потом она всю жизнь будет болтать, что «Катька, дура, поленилась закончить институт». Господи, «поленилась» так «поленилась»! Плевать мне на эти характеристики! Я выскочила из-под поезда. Падая с небоскреба, я зацепилась за занавеску и не упала. Напавшую на меня белую акулу я огрела доской серфингиста и осталась невредимой. Я – выжила. Нравится это маме или нет!

Дитя второго сорта

Дальше потянулись, будем считать, благополучные времена. Меня оставили в покое, как безнадёжную. И у нас дома даже установились вполне хорошие отношения между всеми. Иногда мама начинала причитать по поводу диплома и моей никчёмности, но я научилась не реагировать.

Вскоре Сашка с Мурой переехали в отдельную квартиру – наши родители, надо отдать им должное, купили им кооператив. А ещё через некоторое время и у нас с Шурикам появилась собственная жилплощадь, правда без телефона.

А в 84-м Мурочка родила Сашеньку – первого маминого внука.

Через три года родила и я – первую (и до сих пор единственную) папину внучку.

В 84-м вокруг, слава богу, здорового Сашеньки, кроме его родителей, водили хороводы полдюжины близких родственников – родители Муры, её сестра, тогда ещё живая бабушка, иногда мои родители, а однажды и я была отправлена в ночную смену. Все стремились помочь Мурочке, создать ей комфортные условия для завершения учёбы в институте. Такая помощь была объявлена прямо-таки священной.

В 87-м картина была совершенно иной. Когда я родила Алису, мы обе сильно болели, но поначалу справлялись своими силами. В это тяжёлое для нас время, к сожалению, рядом не было опытной женщины, которая могла бы помочь мне своими советами. Поэтому, естественно, я делала ошибки, иногда очень серьёзные, отразившиеся на здоровье моей крохотной дочурки.