Мама по принуждению (СИ)

Правда, казино и кредиты не ранили меня так сильно, как предательство. Он же не просто согласился на сделку, он на следующий день после моего исчезновения, пошел в стриптиз-клуб смотреть на то, как танцует другая. Неужели он даже не вспоминал обо мне? Не думал?

— Вы расстроенная, что-то произошло?

Я с тоской перевожу взгляд на Елене Эдуардовну. Она обеспокоенно смотрит на меня и поджимает губы, а мне вдруг стало интересно, что ей рассказали. Знает ли она, как я оказалась в доме.

— Скажите мне, что вы знаете о нашем прибытии сюда?

Она переводит на меня взгляд, смотрит на меня расширенными удивленными глазами и приподнимает брови.

— Мне сказали, что вы родили ребенка хозяину, но пока не состоите в браке, — запинаясь, произносит Елена Эдуардовна.

— Уже состоим.

— О-о-о-о, так это вы…

— Нет, — мотаю головой. — Мы ездили в другое место. Свидетельство о браке я получила сегодня до поездки.

— Ох, поздравляю! Это, наверное, так волнительно?

Женщина настолько искренняя, что я вдруг понимаю: она ничего не знает. Не понимает, что меня привезли сюда, совершенно ничего не знающую, что перед этим меня похитили. Я вздыхаю и киваю головой. Конечно, волнительно! Особенно в моем случае и после утверждения Адама о том, что рано или поздно мы будем спать в одной комнате. Вместе.

— А о девочке вы что-то знаете?

— О девочке?

— О дочке хозяина.

— А. Нет, ничего не знаю. Меня нанимали няней Родиону. Знаю только, что Машей занимается другая няня.

— Вы видели, чтобы девочка гуляла?

— Я ее вообще не видела, — Елена Эдуардовна пожимает плечами. — У них свое расписание, наверное.

— Расписание?

— Когда я устраивалась на работу, мне сказали, что у нас немного позже будет расписание, но его пока не принесли.

— Мы будем гулять по времени? — не верю своим ушам.

— Наверное. Я не знаю ничего, Ангелина. И говорю вам то, что сама знаю.

Увлеченная желанием поговорить с бывшим мужем, я совершенно не подумала о том, что было бы неплохо поговорить с Адамом и расспросить его о дурацких правилах и расписаниях. Я не хочу жить по часам, ложиться спать строго в девять, вставать в семь, завтракать в девять, а ходить на прогулку, когда скажут. Я так не привыкла и не собираюсь привыкать. И если так живет его дочь, не удивительно, что ей мерещится непонятно что.

Глава 12

— Ну тише, тише, маленький, — я второй час пытаюсь успокоить Родиона, который никак не может уснуть.

Молока в груди, на удивление, достаточно, но он все плачет и плачет, а у меня опускаются руки и слипаются глаза. Прошлая бессонная ночь дает о себе знать дрожью в руках, головной болью и звоном в ушах. Я так хочу спать, что в конец просто не выдерживаю: укладываю Родиона в кроватку и начинаю укачивать там, напевая.

Крик не стихает. Он усиливается. Лекарство от колик я ему уже дала, отведенную дозировку снова можно будет дать только спустя часа два. И это пугает меня. Я не знаю, что с Родионом и почему он так сильно плачет. Ножки он, вроде бы, не поджимает, но все время дергается и будто пытается избавиться от пеленок. Но так он только будит себя.

Я начинаю засыпать под его крики. Одной рукой качаю коляску и начинаю дремать. Вздрагиваю от звука открываемой и закрываемой двери. Вскакиваю на кровати и первое время пытаюсь разлепить глаза. Когда это мне, наконец, удается, вижу перед собой Адама с Родионом на руках. Он перекладывает сына на пеленальный столик и начинает снимать с него пеленки.

— Стой, не нужно. Он себя разбудит!

— Он поэтому и плачет, — Адам пожимает плечами. — Давай я запеленаю тебя в простынь и скажу — спи!

Мой мозг отказывается воспринимать ситуацию, потому что добрая его половина просто спит. Дрыхнет! Не хочет работать и качать кровь.

Адам медленно стаскивает с сына пеленки, ползунки, меняет памперс, а после берет на руки и носит по комнате, что-то рассказывая тихим голосом.

— Ну что ты сидишь? — он поворачивается ко мне. — Спи, я побуду с ним.

— Но…

— Тебе поспать нужно, Ангелина. Няню на ночь ты оставлять не захотела, а сама сваливаешься с ног. Ложись, я побуду с сыном. Тем более в моих руках он не плачет!

А и правда, Родион замолкает и, кажется, даже начинает засыпать. Неужели действительно нужно было его только распеленать и дать свободу ручкам и ножкам? Я не хочу больше думать, откидываюсь на кровать и закрываю глаза. Лишь бы Родион больше не плакал… лишь бы не плакал.

Кажется, моя мечта сбылась, потому что просыпаюсь я только утром. В окно ярко светит солнце, я раскидываю руки на кровати и смотрю в потолок, а потом подрываюсь, как сумасшедшая, и замечаю, что ни кроватки, ни Родиона нет.

Прямо в ночнушке, не надев даже тапочек, вылетаю в коридор, осматриваюсь и иду к дверям, расположенным рядом с моей комнатой. Если Адам слышал крик малыша, значит, его спальня должна быть где-то рядом.

Так и выходит.

Я нахожу их спящими на большой кровати.