Мама по принуждению (СИ)

Когда Маша засыпает, я с сожалением отмечаю, что уже почти десять. Адама нет довольно долго, а я тоже устала за этот день. Не дождавшись мужчину, переодеваюсь в пижаму и забираюсь под одеяло, укрываю Машу тщательнее и засыпаю с мыслями о том, что начинаю чувствовать себя ее матерью. Настоящей.

Глава 29

Просыпаюсь от чувства, что на меня кто-то смотрит. Открываю глаза, привыкаю к темноте и натыкаюсь на Адама, сидящего на краю кровати.

— Извини, не хотел тебя разбудить, — тихо говорит он. — Машка к себе не захотела? — кивает на девочку.

— Нет. Ты не против?

— Нет. Вы уже притерлись, пока я проблемы решал, — он усмехается.

Я улавливаю в нем какие-то изменения, то ли в голосе, то ли в заторможенных движениях. Он будто не такой, как обычно.

— Спокойной ночи, — Адам встает и уже хочет пойти к двери, но я останавливаю его словами:

— Мы не поговорим?

— Уверена, что хочешь сейчас разговаривать?

— Да, — произношу после нескольких минут сомнений.

Я действительно хочу поговорить с ним, хотя сейчас почему-то все интересующие меня вопросы улетучиваются из головы. Я напрочь забываю, о чем именно хотела спросить, что желала узнать. Пока натягиваю на плечи халат, думаю о Маше и школе, о психологе, хочу больше узнать о том, как она живет и есть ли у нее проблемы. Сейчас это приоритетнее всего остального, о чем я думала ранее.

Когда мы выходим из комнаты, я тихо прикрываю дверь и следую за мужчиной. Впрочем, далеко он меня не ведет, мы останавливаемся у противоположной двери. Адам открывает дверь, пропускает меня внутрь и заходит следом. Здесь что-то похожее на библиотеку. Стеллажи с книгами, стол в центре, мини-бар, который я замечаю только когда Адам подходит к нему и достает бутылку. А еще здесь есть диван, большое бескаркасное кресло, несколько пледов. Рай для любителя почитать. Не удивлюсь, если и выбор книг — на любой вкус.

Адам наливает в стакан янтарной жидкости, кидает несколько кубиков льда и поворачивается ко мне, заставая за рассматриванием обстановки.

— Нравится?

— Это библиотека, — не спрашиваю, а утверждаю.

— Да. В этом доме есть и библиотека, и бильярдная, бассейн на чердаке и спортзал на нулевом этаже.

— И это всё? — в шутку спрашиваю, но мужчина, похоже, воспринимает мой вопрос всерьез.

— Нет, есть еще игровая с рулеткой, каминная, на территории участок для баскетбола, в планах сделать каток, потому что Маша его обожает.

— Боже, — вырывается из меня. — Здесь действительно столько всего?

— Да, — он кивает. — Здесь все было до покупки дома. Даже мебель и та осталась.

— Я думала, тут все по личному дизайн-проекту, — замечаю.

— Комната Маши, — он кивает. — Она переделана три года назад по ее желанию.

— Ее я еще не видела, — пожимаю плечами и подхожу к дивану, сажусь, подтягиваю под себя ноги, потому что вдруг чувствую, что ступням становится холодно.

— Увидишь, — Адам садится на с другой стороны дивана, отпивает из бокала и смотрит на меня.

В полутемном помещении я вдруг замечаю блуждающую, едва уловимую улыбку на его лице, расслабленность, а еще сбитые костяшки на пальцах, которые еще днем были абсолютно целыми. Он совершенно точно выпил задолго до бокала, что держит в руке. И подрался.

— Расскажешь, что случилось? — киваю на его руки.

Адам мотает головой и пожимает плечами:

— Ничего, о чем тебе стоило знать.

Я вздыхаю. Он не хочет открываться даже в таких мелочах, как это. Что будет дальше? Он скажет, что его работа, проблемы, деньги — всё не моё дело.

— А что тогда моё? — не замечаю, как спрашиваю это вслух.

Ответа я не жду, но Адам отвечает, правда, прежде делает глоток из стакана.

— Я так устал, Ангелина, — вдруг признается он. — Мне чертовски все это надоело. Хочу взять тебя, Машку, Родиона и свалить из этой страны подальше. От всех, кто меня окружает и перед кем я вынужден прикидываться.

Его откровение режет слух, хотя сейчас я совершенно ничего не понимаю. Перед кем он вынужден прикидываться?

— Расскажешь чуть больше? — спрашиваю.

Мне бы поинтересоваться Андреем, событием в кафе и тем, что со мной будет дальше, как он представляет нашу семейную жизнь, но то ли я не отошла после сна, то ли всё это становится неважным, но сейчас хочется знать больше о мужчине, который совершенно неожиданно стал моим мужем.

— Ты хотела поговорить, — он ожидаемо переводит тему. — Я слушаю.

— Помнится, ты сказал, что нам нужно поговорить. Передумал?

— Понятия не имею о чем.

— И я, — признаюсь ему. — После того, как ты попросил сказать Маше, что я ее мама, хотелось высказаться, а сейчас это все кажется… неважным.

— Что-то изменилось?

— Мне кажется, что всё. Вчера я увидела Андрея с подругой и поняла, что последняя ниточка, связывающая меня с прошлой жизнью оборвалась. Теперь там никого нет. Ни подруги, ни мужа, ни жизни, которая у меня была.

— Считаешь меня виновным в этом?

Вопрос не становится для меня неожиданностью, но я все же думаю над ним, замолкаю и прислушиваюсь к себе.

— Нет, — признание ему дается мне легче, чем себе.