Мамаев омут

Здесь он попросил книгу о садоводстве и, разыскав страницы, где говорилось о прививках плодовых деревьев, углубился в чтение. Потом направился в лес и, раскрыв свой перочинный ножик, принялся практиковаться в прививках на каком-то кустарнике: делал косые срезы, вставлял черенки, забинтовывал их тряпочкой. Но получалось всё плохо, неловко.

«Надо у садовника поучиться», — подумал Вовка.

В этот же день в лесу его отыскал Шурка Нефёдов.

Вовка едва успел замотать руку бинтом, как тот выскочил из-за кустов.

— Ты чего здесь?.. А мы тебя ищем, ищем.

— Да вот пробую. — Вовка показал на забинтованную руку.

— И как?

— Трудно пока… всё ещё болит.

— Ладно, подождём. Пошли пока в футбол играть с морским отрядом. Мы тебя нападающим поставим. Рука ведь тебе не помешает?

— Да нет, ничего!

После футбола, где Вовка сумел забить в ворота противника два гола, он направился к лагерному садовнику Прохору Ивановичу. Он признался ему, что очень любит работать в саду и мечтает научиться прививать плодовые деревья. Такое он получил задание от перегудовских ребят — вернуться домой инструктором по прививкам.

— Так уж сразу тебе и прививки, — сказал густоусый, сухощавый, пропечённый солнцем старик садовник. — Ты лучше расскажи, что в садоводстве понимаешь?

Познания Вовки оказались далеко не блестящими.

— Придётся тебе, пожалуй, с азов начинать, — усмехнулся садовник. — Охота есть, заходи почаще, присмотрись, поработай со мной.

И Вовке пришлось заняться черновой работой: он окапывал яблони, срезал сухие сучья, замазывал смолой трещины на деревьях, собирал прожорливых гусениц. Дней через пять, заметив усердие Вовки, садовник показал ему, как надо делать прививки.

Вожатый, узнав, что Вовка целыми днями пропадает в саду, спросил Прохора Ивановича, чем занимается его пионер.

— Понимаешь, Миша, неплохой ученик у меня появился, — сказал садовник. — Старательный, смекалистый, расспрашивает обо всём. И очень прививками интересуется…

— Прививками? — удивился Миша. — Но Вова Горелов давно ими занимается. О нём даже в журнале писали…

— Значит, добавочно тренируется.

— Но у него рука болит, как же он прививки делает?

— Нет, руки вполне здоровые. И работает мальчишка усердно. Только уж очень торопится — всё ему поскорее надо…

Вожатый задумался. Он уж давно присматривался к Вове Горелову. Мальчишка сторонился товарищей, не любил рассказывать им о своих опытах, отмолчался почему-то на костре и вот уж какой день ходит с забинтованной рукой. Что-то тут неладно…

— Давайте так, Прохор Иванович, — помолчав, попросил Миша. — Пусть Вова тренируется у вас. И подольше. Это ему только на пользу пойдёт.

В этот же день, встретив Вовку, вожатый вновь заметил у него на руке повязку.

— Как рука, Вова?

— Подживает… Скоро могу прививки делать.

— Ты не торопись, поправляйся как следует, — сказал вожатый. — Ребята подождут.

Вовка с недоумением пожал плечами. Чего это он — то подгонял, а теперь говорит «не торопись». Может, гореловские прививки никому больше не интересны?

А жизнь в лагере шла своим чередом. Пионеры совершали походы в горы, в лес, ходили на экскурсии в соседний колхоз, на птицефабрику, понемногу работали на опытном участке, готовились к лагерным спортивным соревнованиям.

И Вовка не мог отстать от ребят ни на шаг. Они всюду разыскивали его, не давали уединяться. Особенно опекал Вовку вожатый звена Шурка Нефёдов. Он таскал его с собой то на опытный участок, где оренбуржец Серёжа показывал, как надо закладывать лунки-чаши, то на колхозные пруды, где Варя из Краснодарского края учила ребят доставать водяные растения и кормить ими уток.

Пытливый, неусидчивый Шурка близко сходился со многими юннатами, обменивался с ними адресами, дотошно выспрашивал про их опыты.

— Интересно же, Вовка. Ты запоминай, записывай. Будет дома чего рассказать, — убеждал он приятеля.

Тому нечего было возразить — это и в самом деле было интересно и поучительно.

И Вовка записывал, расспрашивал, обменивался адресами.

Частенько Шурка знакомил его с кем-нибудь из юных опытников.

— Это Вова Горелов… из перегудовской школы. Слыхали про такого?

Ребята улыбались, пожимали Вовке руку и говорили, что очень рады познакомиться. Они без утайки рассказывали о своих делах, делились советами и даже сортовыми семенами. Девочка из Подмосковья подарила Шурке с Вовкой по початку своей знаменитой кукурузы, другая девочка — цветоводка — семена выведенных ею астр и гладиолусов, юннат из Витебской области отсыпал из мешочка по горстке крупнозернистой гречихи.

— Больше не могу, другим не хватит, — пояснил он. — Мы ведь сами с горстки начинали.

— Ого!.. — радовался Шурка. — А мы не с пустыми руками домой вернёмся. Ты береги семена-то, не потеряй. — И он принимался мечтать, как дома расскажет киреевским ребятам о своих новых друзьях, передаст семена, повторит опыты и заведёт переписку со многими юннатами. — Я и с тобой буду переписываться, — заявил Шурка. — Только обязательно отвечай.