Мамалыжный десант (СИ)

Слева немцы почти дошли до нашей позиции – в сиянии солнца завертелись длинные рукояти гранат, захлопали взрывы. Лежащий ближе десантник ответил своими «лимонками». Во метает, лежа, на боку, а как из миномета. Оглушенные немцы выползали из дыма, их срезали из «ручника»…

Но сколько же их еще?!

– Сигналь, захлестнут уроды! – закричали у строений.

– Только осторожно. Координаты точно давай! – предостерег метнувшийся по песку к домам майор-контрразведчик.

Тимофей подивился тому как умеет ползать по-пластунски командир СМЕРШа – прямо ящерица здоровенная, а не офицер.

Меняя диск, боец Лавренко оглянулся. Один из десантников прислонился к стене домика, оттуда, заслоненный от пуль, семафорил катерам двумя бескозырками. Тимофей хмыкнул – размахивание руками выглядело малость смешно, но это ж морские ухватки, пехоте их не понять – и вернулся к делу. Куда, сука тощезадая подползаешь?! Автомат выплюнул пару гильз – упорный фриц замер среди предыдущих тел.

В воздухе засвистело – катера открыли огонь. На косе поднялись фонтаны песка…

– Точно! – почему-то откровенно возликовал Нерода[18].

– Не отвлекайся, Юра. Снайперы, снайперы! – напомнил майор-контрразведчик.

Плотный обстрел с моря и штурмовка с воздуха порядком поубавила прыти немцам. Десантники успели высмотреть и уничтожить снайпера – засел в камышах этакой незаметной хитрой жабой.

Тимофей сидел рядом со старшим лейтенантом Земляковым, набивали патронами магазины. Врага на косе толклось еще видимо-невидимо, наверное, разбомбить всех не выйдет, опять к Жебриянам попрут.

Неожиданно подсел тот шальной десантник, что немцев агитировал сдаваться, и неуверенно сказал:

– Извиняюсь, товарищ старший лейтенант, за любопытство. Лицо ваше вроде бы знакомо. Вы, случайно, в Николаеве не бывали?

– Попутно мы шли, товарищ Дементьев. На той лодке, что потом отстала от вас с Ольшанским, – пояснил, почему-то смущаясь, Земляков.

– А я же вижу, только очки ночью малость смутили, – обрадовался десантник.

– Очки для штабной работы, а на море и с автоматом я и так справляюсь, – пояснил старший лейтенант. – Рад видеть в добром здравии…

Старые знакомые вспоминали высадку в Николаеве, а Тимофей прочищал затвор автомата и думал о том, что самые решительные моменты войны просидел в оккупации. Вот люди Николаев освобождали, под Сталинградом и Харьковом героически сражались. А тут Жебрияны… Нет, тоже, конечно, важный населенный пункт, но все-таки не то…

…– значит, и вы свое дело выполнили, – десантник глянул на пустоватую, без наград, грудь старшего лейтенанта.

– Не обижен, – кратко заверил Земляков. – Но у нас же уклон другой.

– Да понятно, я не любопытствую. Разве что в самых общих чертах. Там у вас в группе специалист имелся…

– Жива-здорова специалист, – успокоил Земляков. – Сейчас далековато отсюда служит, но в полнейшем порядке.

– Вот это хорошо! – обрадовался десантник. – Тогда такая заваруха пошла, а она с виду рисковая девушка…

На косу вновь шли штурмовики. Ударили бомбами и реактивными снарядами…

– Да, прямо курорт – пробормотал старший лейтенант. – То-то всем девушки вспоминаются. Наблюдай, Тимофей, за обстановкой, размышляй о светлоголовой и романтичной красоте, а я к начальству схожу…

Почему нужно непременно о светлоголовых думать, боец Лавренко не понял. К примеру, Стефэ была вполне темненькой. Думалось о ней здесь – между морем, лиманом и устланным телами песком – совсем иначе, только вспоминать о ней было совсем излишне.

Над косой прошли удачно разгрузившиеся «Илы», качнули крыльями в знак приветствия над позицией десантников. Хорошо работают летуны, не то что весной. Что ж, закончилась переменка…

…Странный дальше пошел бой: немцы и румыны безнадежно атаковали, потом группками сдавались в плен, снова атаковали, снова сдавались – на косе их все еще оставалась уймища, туда вновь налетали наши штурмовики…

Последняя жидкая атака фрицев случилась около шестнадцати часов дня. На руке Тимофея уже имелись часы – старший лейтенант с немецкого офицера снял и отдал, поскольку «мародерство преследует цели личного обогащения, а наличие прибора учета точного времени является не роскошью, а наоборот – военной необходимостью».

Вообще контрразведчики окончательно употели: пленных была прорва, среди них вылавливали и допрашивали саперов и офицеров. Тимофей охрип, выспрашивая у румын – хорошо хоть эти вояки совсем «дошли» и говорили охотно. Землякову приходилось сложнее – фрицы, особенно егеря, были куда упрямее.