Мамаша Бармалей

– Добрый день, Ирина Николаевна.

– Слушаю.

– Вас беспокоит Валерий Смородин из команды Владимира Костина.

Голос Голкиной потеплел.

– Чем могу помочь?

– Не было ли у Алисы желания реставрировать старые картины? – поинтересовался мастер неожиданных вопросов.

– Вы прямо как в воду глядели! – воскликнула Ирина. – Когда Лиса поступила на первый курс, она хотела попасть на отделение реставрации. Оцените катастрофу!

– Прекрасная профессия, хорошие специалисты всегда востребованы, у них неплохие заработки, – ответил Валера, – и работа не пыльная.

– Вы ничего не понимаете, – взвилась Ирина, – именно что пыльная, в прямом смысле этого слова. Вредная для здоровья. Краски, разные растворители – всё с резкими запахами. Можно отравиться! Нет, нет и нет! Только отделение искусствоведения. Правда, там были свои подводные камни. Студенты проходили практику в музеях, работали там экскурсоводами. Мало ли кто попадется среди посетителей! Маньяк! Они прикидываются милыми людьми, задурят девочке голову комплиментами, закажут индивидуальное изучение экспозиции, изнасилуют.

– В музее трудно совершить сексуальное преступление, – без приглашения влез в беседу Николаша, – там кругом люди, бабульки дежурные.

– Лучше не рассуждать на тему, в которой ничего не смыслишь, – разозлилась Голкина, – в залах есть служебные помещения. Прижал к лицу моей крошки платок с хлороформом, открыл створку, втащил девочку в чулан. Но я нашла выход. Сопровождала всех экскурсантов, которых водила Лиса. Спасла ее от нападения. После получения диплома Лисонька через некоторое время попала в музей, она готовила буклеты о картинах, рассказывала истории их создания.

– Это неправда, – отрезал Николаша, – я вижу ее документы. Голкина Алиса Борисовна взята на работу помощником реставратора. Диплом она защищала по методике восстановления произведений живописи. Подручной работала полгода, затем сама стала заниматься реставрацией. У нее много публикаций на эту тему.

– Похоже, тихая послушная Лисонька обманула мамашу, соврала ей, что пишет тексты, а сама совсем другим занималась, – резюмировал Валера.

Глава двадцать вторая

Вечером я спросила у Кисы:

– Где ты взяла пакет, в котором несла сменную обувь?

– Мне его Роза Леопольдовна дала, – ответила Киса. – А что?

– Да просто так, – ответила я.

– Зачем тебя зануда вызывала? – поинтересовалась Киса.

– По вопросу покупки кое-какого оборудования для школы, – соврала я, не желая сказать девочке честно: «Елене Васильевне в голову пришла инфернальная глупость».

– Не слушай Касьянову, – посоветовала Киса, – она вообще не училка.

– А кто? – удивилась я.

– Ее дочь замужем за владельцем нашей гимназии, – затараторила Киса. – Ленка раньше дома сидела. А потом ее к нам взяли. Она полное ку-ку! Ничему не учит. За нами следит, ее работа называется: «классная дама». Если кто себя плохо ведет, она родителям звонит, на перемене от нее покоя никому нет. Так странно иногда говорит. Субботин пришел в свитере, на нем статуя Свободы вышита, ему папа из Америки привез. Ленка Мишку в класс не пустила, велела домой возвращаться, переодеться и никогда не носить пуловер, который…

Киса на секунду умолкла, потом снова зачастила:

– …низкопоклонство перед Западом! О! Еле вспомнила. Если Мишаня еще раз в нем явится, Ленка сообщит об этом кому надо. Лампуша, что такое низкопоклонство? И кому надо сообщать про этот свитер? Зачем?