Мамаша Бармалей

Мне вдруг стало обидно. Я обладательница «Мини Купера». Да, он невелик в размерах, зато очень хорош во всем остальном. Неприлично подсмеиваться над чужим любимым авто, в особенности некрасиво это делать, когда хозяйка колес любезно предложила довезти тебя, безлошадного, в офис. Если Валерию не нравится моя «букашка», он может воспользоваться огромным вагоном метро. Правда, его там запинают со всех сторон, обчихают, но это уже детали, главное, повозка будет здоровенной.

Дальнейшую дорогу мы ехали молча.

– Ты обиделась на что-то? – спросил Валера, когда мы въехали в паркинг.

– Нет, – ответила я, – все хорошо.

– Не верится как-то, – протянул Смородин, входя в лифт, – я могу порой ляпнуть глупость. Пожалуйста, не дуйся, сразу вломи мне за это. У тебя глаза прищурены. Давно заметил, это бывает с женщинами, когда они злятся.

Я посмотрела в зеркало.

– Глаза как глаза!

– Ага, – обрадовался стажер, – значит, ты обиделась. Иначе зачем тебе на свое лицо любоваться.

– Просто мне не понравилось, что ты обругал мой «Мини Купер», – призналась я.

– Когда? – изумился мой спутник. – Отличная тачка!

– Ты обозвал мой «миник» спичечной коробкой, – напомнила я.

Смородин заморгал.

– Но это же правда! Салон маленький, багажник крохотный. Для семьи с детьми такая тачка не подходит. А для одной женщины супер.

– Ты прекрасно доехал в «спичечной коробке», – напомнила я, – а мог бы воспользоваться метро. Вагоны просторные.

– Не ругал я «Мини Купер», – стал оправдываться Смородин. – Если назову тебя блондинкой, это что будет?

– Констатация факта, – сказала я, – у меня от рождения светлые волосы. Но если ты скажешь: «Лампа – белобрысая крыса», вот это будет не очень приятно. Правду можно донести по-разному. Есть тому классический пример: «Во время выступления актрисы зал был наполовину пуст» или «Во время выступления актрисы зал был наполовину заполнен». Суть одна, а звучит как? Лампа – блондинка, или Лампа – белобрысая. «Мини Купер» имеет компактный салон и такой же багажник. Или «Мини Купер» похож на спичечный коробок.

– Ты заметила, кстати, что у Инны, когда она врет, нос краснеет? – быстро сменил тему беседы Смородин. – Кончик носа прямо как помидор делается?

Я решила больше не обижаться.

– Видела, что у нее эта часть лица постоянно меняет цвет, но не совместила этот факт с ложью, когда Инна врала.

Лифт замер.

– Приехали, – обрадовался Валерий и помчался по коридору.

Я пошла за ним. Увидев меня, Николаша сразу заявил:

– Есть интересная информация, Марфа жива!

– Кто? – не сообразила я.

– Дочь Всеволода Ракитина и Вероники, старшая сестра Никиты, – отрапортовал Махонин, – нам сообщили, что девушка умерла. Я эти сведения не проверил. Зачем? Марфа эта вообще нам не нужна, она ушла из жизни, когда Никита был маленьким, а Сергей Иванович и Валентина Федоровна были живы и умирать не собирались. Марфа ни при чем. И вдруг выяснилось, что покойница живехонька, здоровехонька. Интересно и странно, почему ее мертвой считают.

Николаша потер руки.

– А еще Костин принес чертежи, которые непонятно где раздобыл!

– Мы сидели над ними втроем, – добавил Энтин, – даже я в конце концов стал понимать, где стена, а где коридор.

– Да ладно вам, – засмеялся Володя, – Константин Львович, вы прекрасно разбираетесь в схемах. Мы стали плясать от колледжа. Наша парочка спустилась в подвал и пропала. Вероятно, они пошли по какому-то коридору к месту, где вскоре может оказаться Всеволод Игоревич. Галереи под училищем – вход в разветвленную сеть. Но только один коридор ведет в Собачий лес.

– Куда? – удивилась я.

– Смотрите на экран, – велел Николаша.

Глава тридцать пятая

Все повернули головы.

– И как можно в этом разобраться, – пробормотала я.

– Краски нам в помощь, – объяснил Махонин, – здание колледжа оранжевое.

Один серый квадрат изменил цвет.

– Колледж находится на окраине столицы, – заговорил Володя, – и он сам, и территория, где расположено здание бывшей администрации, все принадлежало Всеволоду, потом хозяином стал Никита, и он же владелец леса, который местные жители называют Собачьим. Отчего его так прозвали непонятно, но нам и не нужна эта информация. В советское время здание колледжа являлось надземной частью конструкторского бюро. Там находились детский сад и школа, что было крайне удобно для женщин. Не надо никуда бежать с малышом утром, приехала на службу, отдала ребенка, а вечером забрала. Правда в школе было только два класса. Почему не десять? Думаю, в целях безопасности. Восьмилетний школьник на чей-нибудь любопытный вопрос: «А где работают твои мама и папа» простодушно ответит: «В метро, а я там рядом учусь». Детские сады и школы первой ступени существовали тогда при многих предприятиях. А Метрострой всегда отличался заботой о своих сотрудниках, его сады и школы считались лучшими в столице.