Мамба и большой Куш (СИ)

— А клинок будет?

— Будет, если пойдёшь.

— Ну, с незнакомцами я ночью никуда не пойду.

— Ха, а ты мне нравишься, парняга. Меня зовут Хим.

— Меня Мамба.

— Хорошо, тогда завтра с утра встречаемся во дворе и договариваемся обо всём, ну и идём вместе, или не идём.

— Согласен.

Хим засмеялся и, развернувшись, удалился. А меня проводили в предназначенную комнату, мелкую и ужасно вонючую, по стенам которой бегали и скакали самые разнообразные насекомые. Настоящий заповедник для дезинсекторов, трави — не хочу! Посшибав для порядка пару десятков наиболее крупных представителей местной фауны членистоногих и загнав в угол огромного паука, я удовлетворённо вздохнул.

Что же, битву с насекомыми я не проиграл, но и не выиграл, тут до утра можно сражаться с переменным успехом. Главное в этой битве — я освободил себе ложе, на котором мог отдаться сну. Я бросил на него коврик из растительных волокон и улёгся спать.

Ночь выдалась на редкость тревожной, я то и дело просыпался, чтобы схватиться за кинжал или даже копьё. Комнатушка, которую я занял, имела в длину около двух метров, а в ширину и того меньше, но зато в ней спал только один я. Подлые насекомые продолжали меня атаковать, выбираясь изо всех щелей, и сколько я их не мочил рукоятью ножа, количество подлых тварей не становилось меньше. На несколько недолгих минут их ряды редели, я ложился и засыпал, и вновь просыпался от того, что по моему телу бродили холодные хитиновые тела. Но это в лучшем случае, в худшим — меня просто кусали и пытались пить кровь, ёрш твою медь!

За стеной тоже постоянно возникали разные подозрительные звуки: мне казалось, что кто-то собрался украсть вьючных животных, и я опять вставал и с копьём наперевес шёл во двор, чтобы проверить наличие своего верблюда. Но, как только я выходил во двор, всё мгновенно затихало, какие-то неясные тени прятались по углам или и вовсе исчезали. Чертовщина какая-то, право слово. Остановившись, я напряг все чувства, но ничего подозрительного не выявил.

Эфир ничего не нарушало, окрестности дышали спокойствием и тишиной, лишь иногда со стороны далёкой отсюда саванны долетали какие-то неясные звуки: то ли львиный рык, то ли хохот гиен, да ночные птицы иногда проносились в воздухе. Вспомнив одну из местных «птиц», я невольно поёжился, не удивлюсь, если придётся столкнуться ещё с чем-либо подобным. Всё впереди.

Найдя своего верблюда, я проверил его, отошёл в сторону и внезапно с силой метнул копьё в угол двора. Копьё с шумом рассекло воздух и попало во что-то плотное, я бросился за ним. Вскрик, какое-то бормотание, удар в изгородь, и вот в руке у меня только копьё, а что-то тёмное удаляется в ночь. И сколько я не напрягал ночное зрение — ничего толком так и не смог разглядеть, но после этого всякие подозрительные шумы исчезли.

Подобрав копьё, я стал внимательно осматривать его лезвие и заметил следы крови, правда, совсем немного. Видимо, я в кого-то попал, но вскользь. И главное: ни криков, ни стонов, только лишь звук попадания во что-то плотное. Ну, да ладно, буду думать, что это просто кто-то из грабителей решил что-то своровать.

На созданный мной шум прибежал сторож, начал ругаться, пока я ему не показал наконечник копья, после чего он пробормотал что-то с явным испугом и ушёл обратно на свой пост, то бишь, спрятался на крыше караван-сарая. Хреновая тут охрана: спят на посту и дальше своего носа не видят. Голову бы ему отрубить, для профилактики, и следующие уже так не будут халявить, ну, да ладно.

Остаток ночи пролетел быстро, и с первыми лучами солнца я бодро стоял во дворе, боясь упустить свой шанс. Стоял уже одетый в броню и готовый обрести оружие, или наоборот, понять, что никакой возможности его купить и вовсе не имелось.

Буквально вслед за мной вышел во двор и Хим. Сейчас, при свете первых лучей солнца я мог его хорошо рассмотреть. Как я уже упоминал, им оказался очень высокий и крупный человек с тёмной, но не чёрной кожей, одетый также в шкуры и набедренную повязку.

Его лицо с крупными чертами представителя одного из кушитских племён словно дышало насмешкой и ехидством. Сам он пытался казаться величественным, что отчасти ему удавалось, благодаря высокому росту, но постоянно меняющаяся мимика выдавала в нём человека амбициозного и авантюрного, который в угоду своим страстям мог сотворить любую пакость, или наоборот, не сотворить, а устранить. Всё зависело от тех причин и эмоций, которыми он в данный момент руководствовался. В общем, человек настроения, правда, скорее мрачного, чем весёлого.

С таким нужно ухо держать востро или держаться подальше, больно странный товарищ. Впрочем, всё равно придётся с ним как-то взаимодействовать, если мы договоримся. Уткнувшись в меня взглядом, Хим расплылся в улыбке, отчего его лицо славно перекорёжило. Можете себе представить, как улыбается топор, вот так улыбался и Хим.

— А, это ты вчера ночью у меня спрашивал о покупке оружия?

— Я.

— Ну, как прошла ночь?

— Тревожно и я, кажется, кого-то убил.

— Убил? И кого?

— Не знаю. Кто-то рыскал по двору и хотел украсть верблюда.