Мамба в Афганистане

Теперь раздались пулемётные очереди и с нашей стороны. Вокруг начался хаос. В общую какофонию звуков внёс вклад и выстрел из гранатомёта. Спасибо нашим китайским товарищам. Что вообще странно, и советские и китайские — все коммунисты, а вот оружие продавать буржуям и капиталистам не зазорно для них оказалось.

И плевать китайцы хотели, что из их гранатомётов сбивают вертолёты и убивают русских солдат. Ведь можно было их приструнить с поставками оружия, но почему-то не приструнили. Не ту страну назвали Гондурасом, — Мысли пронеслись и ушли вместе с разрывом гранаты.

Она взорвалась намного выше, побив осколками камней оставшихся в живых ослов. Дико ревя, они побежали во все стороны, тут же попадав от пуль, лишь один спасся и, отчаянно крича, умчался прочь. Животных было жалко, они-то тут при чём? Ну, суки, за ослов ответите.

Перестав прятаться, я подхватил пулемёт и выставил его между камней, изготовившись к стрельбе. Второй номер уже давно вскрыл оба цинка, чтобы мы могли быстро набивать магазины и непрерывно стрелять. Патронов у меня хватит часа на два яростного боя, не больше. Но я и не собирался так долго воевать, наверное.

Длинная пулемётная очередь из моего «Брена» срезала двоих автоматчиков и ранила ещё одного. Дальше я уже скромничал и стрелял намного реже и короткими очередями. Пыл наступающих несколько угас, но ненадолго, всё же у них было преимущество. Снова затрещали выстрелы. Мои солдаты тоже отбивались как могли, но два гранатомётчика душманов не давали никому поднять головы.

В меня тоже пытались попасть, но мешали скалы. Всё же они попытались и пошли для этого в атаку. Но пулемёт работал не переставая, и атака захлебнулась. Упорный гранатомётчик даже встал, чтобы выстрелить, но короткая очередь снесла его с ног. Гранатомёт вывалился из его рук и откатился за камни. Я коротко взглянул на свой отряд. У нас тоже были потери.

Второго душмана я пропустил. Вскочив, тот быстро прицелился и нажал на спуск. Граната устремилась к цели. Оглушительный грохот взрыва неподалёку бросил меня на землю. Кажется, я снова получил контузию, да и не только я один.

Ничем помочь раненым я не мог, только закончить бой, а закончить его никак не удавалось. Снова душманы пошли в атаку, перебегая от камня к камню. Затрещали очереди с обеих сторон, но теперь душманы вели прицельный огонь только по мне, не давая поднять голову и ответить. Что поделать, у нас был только один пулемёт, и ничего другого у меня не оказалось.

Пули засвистели над головой, мерзкий визг рикошетов давил на нервы и заставлял невольно вжиматься в каменную крошку. Стрелять в ответ не получалось. А жидкий винтовочный огонь моего отряда не оказывал никакого влияния на ход боя. Но оставалась ещё надежда на близкий вечер.

Солнце начало опускаться за вершины гор, грозя пришествием долгожданной тьмы. Меня радовало лишь одно: я уже отправил Змееголовому пару десятков душ. Может, меньше, зато таких чёрных, что ему это обязательно понравится.

Переместившись в сторону, я снова открыл огонь, заставив залечь наступавших. Противники тоже понимали, что темнота будет на нашей стороне, а не на их. Как только солнце скроется из вида, а мир погрузится во тьму, мы сможем от них убежать, и они решились на последнюю, самую отчаянную атаку. Снова первыми начали пулемётчики, к ним подключились два гранатомётчика. Гранатные разрывы нанесли нам очередные потери.

У меня остался всего один цинк патронов, и то неполный. Старый, уже снятый с вооружения пулемёт тоже мог в любое время выйти из строя. Его ствол раскалился, покрылся копотью и нагаром, а точность резко уменьшилась.

Но жалеть патронов и пулемёт сейчас не имело никакого смысла, и я стал поливать атакующих огнём. По мне тоже стреляли, пули свистели и щёлкали, ударяясь о камни вокруг. Мир сузился до состояния прицела, а фигурки в паколях и чёрных тужурках смотрелись, как обычные мишени, что бежали прямо на меня, время от времени огрызаясь автоматными очередями.

Я только прицеливался и ломал их пулемётными очередями. Какое-то иррациональное чувство самосохранения помогало вовремя прятаться и убирать пулемёт, а то и перебегать на другое место и уже оттуда вновь открывать огонь. Выстрелы, вспышки, грохот, осколки камней, визжащие над ухом пули. Всё смешалось в голове, поток сознания прерывался лишь едва слышным пришептыванием.

— Тебе, Змееголовый, посвящаю. Прими чёрную душу душмана к себе в услужение.

Ответа, правда, я не ждал и не дождался.

— Магазин, магазин, магазин! Где магазин? — через минуту заорал я, выпучив чёрные глаза на второго номера.

— Я не успеваю, — заорал тот, и я очнулся.

— Что не успеваешь?

— Патроны набивать в рожки!

— Да нечего уже набивать, закончились они, — я взглянул на пустые цинки и последние патроны, что окровавленными руками набивал в магазин мой воин.

Бой между тем продолжался. У меня остались только гранаты, точнее, всего одна. Выдернув чеку, я послал её к душманам.

— Давай свои, свои гранаты давай.